Оба варианта этой рекомендации направлены на борьбу со склонностью многих авторов «разогреться», приступая к повествованию (так сказать, завести свой творческий мотор). Из-за этого они берутся за повествование задолго до того, как завяжется сюжет. Иногда при написании первого черновика автор (особенно если он романист) думает, что просто пишет текст, тогда как на самом деле, скорее, делает заметки по поводу сюжета. Иногда персонажи и тема требуют немалых эмоциональных усилий, и автор медленно и плавно входит в болезненные, деликатные области с помощью бесчисленных отступлений и лишних подробностей. Иногда писатель толком не знает, о чем его история, и ходит вокруг да около в поисках ответа на этот вопрос.
Эти «первые две страницы», которые потом, возможно, понадобится выбросить, могут быть необходимы, чтобы написать текст. Позже и в самом деле может оказаться, что они больше не нужны. Но, когда вы беретесь за дело, вовсе не нужно проделывать все акробатические трюки, якобы требующиеся для «правильного» начала. Начинайте как придется. Время побеспокоиться о совершенствовании первых страниц наступит позже – когда вы займетесь правкой. Если вы не воннегутоподобная «черепаха», которая мучительно правит предложения по одному, и не закоренелый перфекционист, лучше вывалить весь текст сразу, чем пытаться начать «откуда надо».
Если вы хорошо умеете строить сюжет, то по мере обретения опыта начальные страницы рассказов будут даваться вам всё легче. Однако (особенно это касается романов) вы можете толком не знать, о чем текст, пока не напишете много-много страниц. Всякое бывает: поднимается новый ветер, унося ваш парусник в ином направлении или в более глубокие воды. А стало быть, зачастую попросту невозможно написать начало, которое будет соответствовать всему остальному, ведь вы еще понятия не имеете, куда вырулите.
Но как только вы это поймете – что ж, и в самом деле начинайте «как можно ближе» к действию.
Сидни Оффит, друг Воннегута, приводит отличный пример: «Я работал тогда в Fantasy and Science Fiction. В редакцию прислали рассказ, действие которого происходит на Марсе, только вот первые три-четыре страницы посвящены конструированию космического корабля. Написано хорошо, но темп слишком вялый. Я показал текст редактору Энтони Бушеру, и он сказал: “Выкинь”. ‹…› Теперь этот рассказ начинается так: “Когда космический корабль сел на Марс…”»
[391].
Вам совершенно не обязательно строить корабль. Надо лишь запустить его.
Когда эта штуковина опустится на поверхность другой планеты, что-то явно должно произойти. Этой фразой вы уже зацепили читательское любопытство.
~
Будучи еще ребенком, я прочла первое издание «Унесенных ветром», которое было у моей матери. Ко времени окончания школы я перечитала эту книгу еще дважды. В мою память особенно врезалась именно первая строчка: «Скарлетт О’Хара не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчет, если они, подобно близнецам Тарлтонам, становились жертвами ее чар»
[392].
Мужчины! Не только близнецы Тарлтоны! Значит, даже если девушка не красавица, она все равно может очаровывать! Привлекать мужское внимание! Эта строчка зацепит всякую девушку или женщину. Да и мужчину тоже.
В дальнейших предложениях дается яркое описание внешности Скарлетт. А первые строки второго абзаца обеспечивают читателя всеми «кто-что-когда-где», необходимыми для того, чтобы он вступил в игру: «Словом, она являла взору очаровательное зрелище, сидя в обществе Стюарта и Брента Тарлтонов в прохладной тени за колоннами просторного крыльца Тары – обширного поместья своего отца. Шел 1861 год, ясный апрельский день клонился к вечеру».
Неудивительно, что эта вещь тут же сделалась бестселлером. Нас сразу втаскивают в контекст, в контрасты ситуации, в место, время, социальный класс, знакомят с интригующим персонажем. В книге больше тысячи страниц, но уже к середине третьего абзаца мы знаем, что на улице жарко, что Скарлетт – богатая, очаровательная, молодая особа, вполне подходящая для ухаживаний, что она живет на отцовской плантации, название которой мы уже знаем, мы знаем, что ее отец – хозяин рабов, мы знаем, что действие начинается весной и происходит на рабовладельческом юге накануне американской Гражданской войны
[393].
~
Даже в самых первых своих рассказах и романах (из опубликованных) Воннегут сразу же расставляет фигуры на доске, подготавливает сценическую площадку, предоставляя информацию, которая создает драматическое напряжение. Вот вам некоторые из зачинов его романов (выстроены хронологически – по дате первой публикации):
Город Айлиум в штате Нью-Йорк делится на три части. Северо-запад – место жительства управляющих, инженеров, а также городских служащих и небольшой группы специалистов; северо-восток – обиталище машин
[394]; в южной же части, отделенной от прочих рекой Ирокез и получившей в народе название «Усадьба», ютится все остальное население
[395].
Теперь-то всякий знает, как отыскать смысл жизни внутри самого себя.
Но было время, когда человечество еще не сподобилось такого счастья. Меньше сотни лет назад мужчины и женщины еще не умели запросто разбираться в головоломках, спрятанных в глубине человеческих душ. Они даже не могли назвать хотя бы какие-нибудь из пятидесяти трех врат души
[396].
Хотя это – повесть о людях, главный герой в ней – накопленный ими капитал, так же, как в повести о пчелах главным героем мог бы стать накопленный ими мед
[397].
~
А вот зачины некоторых рассказов, где фигуры тоже расставлены на доске с самого начала (эти фрагменты тоже выстроены по дате первой публикации соответствующего рассказа):
Для начала позвольте мне уверить вас: я знаю о том, где скрывается профессор Барнхауз, не больше всех остальных. Если не считать короткой загадочной записки, которую я обнаружил в своем почтовом ящике в минувший сочельник, я не получал никаких вестей от профессора с момента его исчезновения полтора года назад
[398]
[399].
