Но если модель мира твоей матери очень жесткая и ограниченная, то представления о мире твоих соседей более широкие и допускают большую свободу действий. Их модели позволяют им жить более или менее комфортно, но никому из них не приходит в голову продолжать расширять свою модель. Возможно, что, дополнительно расширив свои модели мира, они изменили бы жизнь к лучшему, не прибегая для этого к кражам и мошенничеству.
– А что нужно делать, чтобы расширить свою модель? – спросил я. – Учиться?
– Люди Востока и Запада по-разному понимают слово «учиться», – сказал Ли. – Для европейцев «учиться» означает накапливать знания, по большей части не нужные в реальной жизни. В восточном понимании это слово означает постигать мир, что сильно отличается от накопления знаний. Человек может прочитать тысячи книг и заполнить свой ум множеством сведений, но его модель мира останется такой же крошечной и жесткой, какой была в десять – двадцать лет. Примеров этому можно привести множество. Вспомни Паганеля из «Детей капитана Гранта». Он уже пожилой человек, знаменитый ученый, обладатель множества титулов, но его способность ориентироваться в реальном мире осталась на уровне рассеянного несмышленого ребенка. Конечно, Паганель – образ несколько гротескный, но среди интеллигенции встречается множество людей, подобных ему. Люди со сходными моделями тянутся друг к другу, потому что им легче общаться между собой, чем понять и принять другой способ видения мира. Воин Жизни старается понять любую модель и взять из нее то, что может ему пригодиться.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Воин Жизни намеренно выбирает людей с чуждыми ему моделями и учится видеть мир их глазами. Тогда он начинает воспринимать вещи по-новому. На этой земле живут несколько миллиардов человек, и каждый считает, что именно он правильно ориентируется в окружающем мире и понимает больше других. Недаром люди вечно критикуют правительство и политиков, уверенные в том, что если бы они были президентами, то ситуация в стране немедленно улучшилась бы. Они обожают высказывать свое мнение и давать советы, особенно в областях, о которых они не имеют представления.
То же самое относится и к нациям. Обычно каждая нация уверена, что во многом превосходит своих соседей, и чем более невежествен народ, тем сильнее у него развито чувство собственного превосходства. Люди всегда с абсолютной уверенностью могут объяснить, почему они духовнее, умнее, трудолюбивее, честнее и порядочнее других. Но каждая модель мира – это приспособление к условиям существования, и каждая модель совмещает в себе более или менее адекватные представления.
Почему эмигранту так трудно приспособиться к условиям жизни в другой стране? Дело в том, что его модель создана в совершенно других условиях, и если ум человека недостаточно гибок, то вместо того, чтобы осмыслить отношение к миру коренных жителей, эмигрант считает их ограниченными личностями, неспособными понять его и оценить. Окружающие, на подсознательном уровне чувствующие его оборонительную позицию, тоже относятся к чужаку с подозрением.
Спокойные намеренно периодически меняли страну проживания для того, чтобы расширять свой кругозор и вливать свежую струю в свое восприятие мира. Они изучали новый язык, новые традиции и обычаи и впитывали в себя все лучшее, что имеет чужая культура, не теряя своей индивидуальности.
– Я сталкивался с подобным непониманием другой культуры, – заметил я. – Некоторые мои знакомые эмигрировали в Америку и другие страны, и хотя они там неплохо зарабатывают и живут гораздо лучше, чем в Союзе, они находятся в социальной изоляции и тоскуют по прежней жизни. Даже если они заводят там друзей, то не находят общих тем для разговора, общих интересов и не испытывают удовлетворения от общения.
– Это естественно, – сказал Ли. – Я уже много раз говорил тебе о кругах или плоскостях, соответствующих лучам фигуры восьми триграмм. Ты научился использовать их в бою, в общении, но я еще не упоминал о том, что каждый круг символизирует одну из восьми основных черт, характеризующих модели мира разных людей. Две из таких основных черт, используя привычный для тебя язык, можно назвать интеллектуальностью и эмоциональностью. Основная черта, характеризующая русских интеллигентов, – это их стремление к излишней интеллектуальности, доходящее до абсурда. Их любимое занятие – собираться на кухнях и за бутылочкой вина или за чашкой чая рассуждать обо всем, о чем только можно, а заодно и делиться свежеприобретенной информацией. Они говорят о недавно прочитанных книгах, о новых идеях и теориях, о политике, о чувствах, об НЛО и восточных учениях и изобретают теории на все случаи жизни. Их цель и их удовольствие – в обмене информацией.
Легко понять, как сложилась такая черта их модели мира. Советский Союз – трудная страна для жизни. С одной стороны – суровый холодный климат, не позволяющий проводить много времени и развлекаться вне дома, с другой стороны – ограничения, накладываемые режимом на информацию, развлечения и поведение народа. У людей нет денег, чтобы ходить в рестораны, мало возможностей проводить время на танцах и вечеринках. Естественно, что создается специфическая форма адаптации к недостаточности физической активности, чувственных и эмоциональных впечатлений – погружение в мир книг и абстрактных интеллектуальных идей и теорий.
У американцев нет этих проблем. У них гораздо более мягкий и теплый климат, высокий уровень жизни, огромный выбор мест вне дома, где можно проводить свой досуг, вместо недостаточности информации скорее ее избыток за счет переразвитых средств массовой информации, многоканального телевидения, компьютеров и прочих радостей цивилизации.
Американцам нет необходимости адаптироваться к недостатку информации и впечатлений за счет погружения в пучины интеллектуальных рассуждений. Наоборот, им нужно отдыхать от переизбытка информации и впечатлений, расслабляясь в общественных местах, проводя время на море под жарким солнцем, занимаясь спортом, улучшая состояние здоровья и приобретая новые вещи, чтобы еще больше повысить свой уровень жизни.
Естественно, что, когда русский эмигрант вместо того, чтобы повеселиться с американцем на дискотеке навязывает ему интеллектуальную дискуссию, как своим русским друзьям на шестиметровой кухне, он встречает полное непонимание. В результате русские интеллигенты считают американцев невежественными и бездуховными, неспособными понять их загадочную русскую душу, а американцы считают русских высокомерными холодными занудами, с которыми нельзя нормально пообщаться и повеселиться.
Еще тяжелее взаимопонимание северных народов с южными, как, например, с неграми и латиноамериканцами. У них мы сталкиваемся с новой формой адаптации к окружающему миру. Низкий уровень жизни в сочетании с благодатным климатом и изобилием природы, дающей пропитание и кров, формируют эмоциональный тип.
Завтрашнего дня не существует. Но сегодня светит солнце, кроны пальм колышет освежающий ветерок, ласковые волны накатывают на белый песок – жизнь прекрасна, и надо радоваться ей, танцевать, петь, любить и наслаждаться еще одним спокойным прекрасным днем, который нам подарила судьба. Люди собираются вместе не для того, чтобы обменяться интеллектуальными идеями, – нет, они обмениваются впечатлениями и чувствами. Они разделяют чувства друг друга и наслаждаются ими. Может случиться, что их чувства столкнутся и высекут искру гнева, не сдерживаемую контролем рассудка. В гневе они могут убить друг друга, бросаясь в драку и не думая о последствиях, а могут так же быстро остыть и вновь танцевать и веселиться, радуясь, что жизнь прекрасна.
