– На самом деле потребность подчинения у тебя существует, – сказал Учитель. – Человек – стадное животное, и потребность подчинения заложена в нем самой природой. Если бы этой потребности не существовало, люди сражались бы до смертельного исхода, отказываясь подчиниться друг другу, и общество не смогло бы существовать. Нормально удовлетворяемая потребность почти не заметна. Ты автоматически удовлетворяешь ее, не задумываясь об этом. Если потребность становится столь сильной, что ты осознаешь ее и не забываешь о ней, это уже жажда, или слабая форма жажды. Ты высокий и физически сильный. Твои родители любили тебя, в стычках со сверстниками ты выходил победителем, и у тебя неплохо развита способность мыслить и самостоятельно принимать решения. Поэтому потребность в подчинении не стала необходимой для твоего выживания и благополучия и не обратилась в жажду слуги. А что ты скажешь о потребности господина? Насколько сильно у тебя проявляется желание доминировать?
– Наверно, немного сильнее, чем потребность подчиняться, но не слишком, – ответил я. – Мне нравится быть независимым, но я не чувствую желания подавлять других или навязывать им свое мнение, хотя в случае, когда приходится драться с кем-либо, у меня действительно иногда, когда ситуация становится критической, возникает почти животное желание победить любой ценой и во всех своих действиях идти до конца без сомнений и сожалений.
– Поскольку ты силен и уверен в себе, – сказал Ли, – у тебя не возникает навязчивого желания демонстрировать свою силу самому себе и окружающим. Потребность доминировать не превратилась у тебя в жажду господина. Но неспособность в нужный момент переводить потребности в жажды может стать уязвимым пунктом бойца и в некоторых случаях даже может стоить ему жизни.
– Каким образом? – спросил я.
– Это случается сплошь и рядом, – ответил Учитель. – Представь себе спор двух одержимых идиотов, ни один из которых не хочет уступить. Предмет спора может не стоить выеденного яйца, или может казаться исключительно важным для обоих. Спор переходит в драку, и в результате один или оба погибают. Даже если они понимали, что не имело слысла затевать этот спор, они не могли избежать его, поскольку ни один из них не умел обращать потребность в подчинении в жажду слуги.
Намеренное создание в нужный момент жажды слуги помогло бы одному из них отказаться от спора и, более того, получить от этого отказа и удовольствие, и реальный стратегический выигрыш.
– В таком случае совет: «если тебя насилуют, расслабься и получи удовольствие» должны были придумать Спокойные, – заметил я.
– Спокойные сформулировали бы это несколько иначе, – усмехнулся Ли. – Если тебя насилует жизнь и ты не можешь этому помешать, расслабься и получи удовольствие, но если тебя ничто и никто не насилует, то все равно получи удовольствие. Следуя учению о «вкусе жизни», последователи Шоу-Дао получают удовольствие от всего, происходящего в их жизни. Поскольку легче это сказать, чем сделать, воины жизни затрачивают годы на выработку умения наслаждаться всеми событиями, как приятными, так и неприятными. На самом деле для них стирается разделение на приятное и неприятное. Событие – это всего лишь событие, а приятным или неприятным его делает эмоциональная реакция на него. То, что для одного может оказаться отвратительным, другому покажется божественным. Сознательное вызывание жажд является одним из ключей к управлению своим эмоциональным состоянием, а заодно и ключом к управлению людьми.
Возьмем случай изнасилования. В природе это нормальное явление. Инстинкт подчинения заставляет самку воспринимать этот процесс спокойно, без психологических травм и драматических последствий, исключая, конечно, пауков, у которых самка иногда закусывает своим партнером, если он не успеет вовремя ретироваться.
В обществе людей изнасилование – это серьезное преступление, часто заканчивающееся увечьями или смертью жертвы, и почти всегда – серьезными физическими и психическими травмами для женщины. Если бы женщина, которую насилуют, была Шоу, она понимала бы, что в случае сексуального нападения на нее ее главная задача – выжить и выйти из ситуации с минимальными потерями.
Вначале она оценила бы ситуацию – имеет ли смысл вступить в бой или подчиниться. Если очевидно, что сопротивление было бы бесполезным, нужно выбрать тактику дальнейших действий. Есть много трюков, с помощью которых можно обмануть или перехитрить насильника, и в них также используется умение распознавать жажды и управлять ими, но только как вспомогательный элемент. Если же изнасилования избежать невозможно, женщина-Шоу вызвала бы у себя жажду подчинения и даже, хотя это звучит отвратительно для европейской морали, получила бы наслаждение, подстроив свои жажды под жажды насильника и тем самым до некоторой степени управляя его поведением. Действуя так, она позволяет ему освободиться от излишка сексуальной агрессии с минимальными неприятностями для обеих сторон.
– Интересный взгляд на изнасилование, – заметил я. – Думаю, что моим знакомым женщинам было бы трудно его принять.
– Одна твоя знакомая женщина поступила бы именно так. Хотя не думаю, что среди местного населения нашелся бы мужчина, способный ее изнасиловать.
– Странно, что я не подумал о ней, – сказал я. – Наверно, для меня Лин не женщина в привычном понимании этого слова. Она ни на кого не похожа, даже на тебя. Ты ведешь себя как-то более по-человечески, несмотря на все невероятные вещи, которые ты показываешь мне. А Лин настолько совершенна и лишена обычных женских черт и недостатков, что кажется инопланетным существом.
– Она просто плохо умеет маскировать свое совершенство, – ворчливо заявил Учитель. – А если бы ты занимался со мной сексом так же, как с ней, я бы тоже казался тебе неземным существом, лишенным человеческих недостатков и слабостей.
Я расхохотался. Ли своим голосом и мимикой настолько хорошо сумел передать интонации ревнивой и обиженной женщины, что мне на секунду показалось, что его потертый костюм превратился в мешковато сидящее длинное женское платье.
– Все дело в отношении к ситуации, – объяснил Учитель. – Женщины считают, что изнасилование – это мерзкое и несправедливое деяние, которое не должно случаться с ними. Если на них набросится с лаем собака, они не будут реагировать на нее так, как реагируют на атакующего их мужчину, ведь собаку они считают существом, неспособным мыслить и не имеющим моральных устоев, поэтому, согласно их образу мыслей, собака вполне может лаять на них или даже покусать. Мужчину же они воспринимают как существо разумное, осведомленное о законах и правах человека, поэтому они начинают вести себя неадекватно ситуации.
В случае собаки, вместо того чтобы возмущаться по поводу ее преступного поведения, женщина может бросить в нее камень, или льстивым голосом сообщить ей, что она – очень красивое и умное животное, обладающее всеми выдающимися качествами четвероногого друга, или просто достать из сумки кусок колбасы и взяткой умаслить паскудную зверюгу.
С мужчиной женщина почти всегда ведет себя по-другому, и в большинстве случаев сама провоцирует его излишне жестокое обращение с ней. Если бы женщина, воспринимая насильника как бестолково лающую собаку, объяснила бы ему, какой он красивый и умный мужчина и какими выдающимися мужскими качествами обладает, а потом достала бы из сумки кусок колбасы или пачку сигарет и угостила бы его, возможно, он даже отказался бы от идеи насиловать такую милую и понимающую даму, а если бы и изнасиловал, то сделал бы это в гораздо более мягкой и приятной форме.
