— Именно поэтому шарахнулся?
— Я шарахнулся просто от неожиданности. Что не мог? Давай садись.
Я подумала, но потом все же приблизилась. Ведь изначально я заняла самую стратегически верную позицию. Только с подлокотника его кресла видно, о чем говорится в книге.
— Ты давно тут? — поинтересовалась я.
— Не очень. С полчаса.
Лестат снова сделал глоток из своей кружки, и я подозрительно принюхалась.
— Ты что пьешь? — уточнила я, отказываясь верить вполне очевидным догадкам.
— Глинтвейн из неостывающей чашки. Это божественно, — не стал скрывать он. — Хочешь?
— С ума, что ли, сошел? А если кто увидит?
— Ну а кто в академии меня еще не видел? Расслабься Вьюга. За алкоголь меня не выгнали даже тогда, когда была такая техническая возможность. А сейчас и выгонять некуда.
— Но откуда у тебя вино?
— А я запасливый. Ну так ты будешь?
Я с сомнением посмотрела на большую кружку, но запах шел такой соблазнительный — корица, апельсин, мед и винный аромат. Отказаться не получилось, и я с наслаждением сделала глоток. Вкусно. Но духи, как же крепко! Видимо, до этого мне наливали какой-то другой глинтвейн.
— Это что? — Я округлила глаза.
— Глинтвейн, — как ни в чем ни бывало, отозвался Лестат.
— Я пила глинтвейн. В городе продают вкусный, в харчевне у ратуши. Он был другим.
- Так там разбавляют водой. А я не разбавляю. А еще меня научил друг добавлять секретный ингредиент.
— И что за секретный ингредиент? — подозрительно поинтересовалась я.
— Коньяк, — подмигнул мне Лестат и переключился на книгу, а я только закатила глаза. Но глинтвейн и, правда, был вкусный, вкуснее тех, что мне доводилось пить.
Я сначала хотела возмущенно фыркнуть, но по лукавым глазам Лестата поняла, только этого он и ждет. Нахалу нравилось меня задевать, поэтому я решила не доставлять ему такого удовольствия и просто отобрала кружку, чтобы сделать еще один обжигающе вкусный глоток. Наверное, увлекаться не стоит. Не хватало еще напиться в компании принца. Таких вольностей допускать нельзя, это ему все сходит с рук.
— Что ты читаешь? — спросила я, наклоняясь к страницам и пытаясь понять, о чем идет речь.
— Про снежных духов, их общение со снежными ведьмами и другими стихиями.
— И что интересного нашел?
— Не нашел ничего, но зато кое-что интересное вспомнил, — отозвался парень, и убрал мне за ухо прядь волос, которая выбилась из косы, и теперь, видимо, мешала ему смотреть на страницу.
— Ой, извини, — стушевалась я и отстранилась. Мы и, правда, оказались как-то слишком уж близко друг к другу, склоняясь над книгой, щека к щеке. Я немного повернулась и встретилась с потемневшим взглядом парня. — Что? — несколько нервно спросила я, а он улыбнулся.
— Ничего. Ты красивая.
— Да ладно! Глупости, — смутилась я и опустила глаза. Что-то в потемневшем взгляде Лестата заставляло жутко нервничать.
— Почему? — с интересом отозвался он и отклонился на спинку кресла, наблюдая за мной сейчас с явным интересом.
— Ну… — Я замолчала. Почему глупости? Потому что я всегда была обычной. И мой парень подчеркивал, что такая девушка, как я, может взять только покладистым и ласковым характером, так как внешность у меня самая обычная. Таких десятки в одной только академии. Но и характером я похвастаться не могла. Где вы видели покладистую снежную ведьму? Мы даже в сказках описаны, как злобные мстительные твари.
— Ну так почему ты не считаешь себя красивой? — не дождавшись ответа, переспросил Лестат.
— Просто не считаю. Так что ты вспомнил? — поспешила я сменить тему.
Лестат помолчал, все еще разглядывая меня и заставляя смущаться, но потом все же сказал, протягивая мне кружку с глинтвейном.
— Вейн, Анни и этот парень все были воздушниками.
— Ты думаешь… их исчезновение неслучайно?
— Нет.
— У нас тут орудует маньяк? Кто-то ворует студентов?
— Я думаю, их ворует стихия, — очень серьезно озвучил парень идиотскую, на мой взгляд, идею.
— Стихия? Но это… — Я пыталась подобрать слова, но поняла, что могу сказать только прямо. — Прости, но предположение бредовое. Идея с маньяком мне кажется более жизнеспособной.
— А мне нет.
— И почему же? — с вызовом спросила я, снова отхлебнув из чашки Лестата, хотя обещала себе этого не делать.
— Потому! — припечатал парень, заставив меня даже рот открыть от возмущения.
— Ты даже аргументировать не можешь! Но упираешься!
— Могу! — сказал он, внезапно обняв за талию и потянув на себя. Я соскользнула ему на колени и, прежде чем успела возмутиться, Лестат заткнул мне рот поцелуем. Обескураживающем со вкусом красного вина, меда и корицы.
Мягкие губы и уверенные руки на талии. Наверное, мне стоило оттолкнуть его сразу, сбежать куда глаза глядят, пока его нежный яд не проник мне в сердце. Но вместо этого я ловила с его губ запах корицы, растворялась в аромате вина и послушно отвечала на поцелуи. Я никогда не могла подумать, что от поцелуев Лестата можно так потерять голову. Это лучше, чем солнце после долгой зимы, это фейерверк и абсолютное ни с чем ни сравнимое счастье. Меня будто бы ни разу в жизни до него никто не целовал, настолько яркие ощущения. От них сладко и страшно.
Нет, я знала, что принца не назовешь приличным мальчиком. Я предполагала, что он умеет целоваться, но всегда считала, что могу сохранять сердце холодным. Я же снежная ведьма, но сейчас оно предательски полыхало, а я таяла в его руках, словно ледяная фигура под весенним солнышком.
Он очнулся первым и отстранился, взглянув с лукавой улыбкой. Тихий самодовольный смешок заставил очнуться и меня. Я взвилась с его колен, мигом осознавая, что натворила, со всего размаха залепила пощечину, и пока Лестат приходил в себя, позорно сбежала.
Меньше всего хотелось сейчас слушать его идиотские шуточки или самодовольные замечания. А я была уверена, их не избежать. Не сейчас, так завтра, но за это время я успею приди в себя и смогу сохранить ледяное спокойствие. Сейчас же я была пьяна. Не от глинтвейна, который пила из его кружки, а от вкуса губ, от их мягкости и ласкового напора. Я и представить себе не могла, что Лестат бывает таким. Нежным, волнующим и не наглым. Наверное, так каждая восторженная девочка представляет свой самый первый поцелуй. По крайней мере, к моим наивным мечтам он оказался очень близок, ближе, чем все поцелуи, которые были до него.
Я представляла его поцелуи другими. Не то чтобы я об этом много думала, но все же мне казалось, он берет, ничего не предлагая взамен. Я не удивилась бы, почувствовав напор и грубость, но не огонь, нежность и восторг.
