— Ты опять спас его, — задумчиво произнес Пронг, — это не могло пр-роизойти случайно. Ты выполнял волю Ануби?
Дигр счел за благо согласиться:
— Я просил Бога Света спасти Кизра, и Вездесущий явил свою волю.
Племя заволновалось, послышался ропот.
— Это пр-росто человек! — раздался злой голос. — Это человек! Не Ануби спас Кизр-ра. Его спас смер-ртный. Такое спасение не в счет.
Пронг нашел суровым взглядом крикуна. Тот мгновенно умолк, смекнув, что совершил недопустимую оплошность, но было поздно. Вождь ринулся в толпу, вытащил его, повалил и, прижав грудью к земле, обхватил лапами за шею. Послышался хруст ломаемого хребта, и тело брейнера безвольно обмякло.
— Кто-нибудь еще так считает? — медленно вставая, вожак обвел взглядом толпу.
Ответа не последовало.
— Ты вождь, — послышались голоса, — ты вождь.
— Да, я вождь! — рыкнул Пронг. — Уже десятая осень, как я вождь. Десятая осень, как я вынужден тер-рпеть вашу глупость. P-разве не мне вы пор-ручили заботиться о вас? P-разве я не пекусь об интер-ресах племени, не я чиню спр-раведливый суд? Вы не аншаб — вы стадо глупых кабанов, что р-рыщут по лесу в поисках кор-рма. А сегодня вы осмелились пер-речить мне, своему вождю! И я не желаю больше быть вашим вождем. Выбир-райте нового!
Вожак многозначительно замолчал, скрестив лапы на груди.
Соплеменники взволнованно зашевелились. Брейнеры стали сбиваться в небольшие группы, слышалось их глухое перерыкивание. В конце концов, решение было принято:
— Пр-ронга вождем, хотим Пр-ронга! Будь нашим вождем, Пр-ронг.
Седой брейнер сверкнул очами и смилостивился:
— Так и быть. Но помните, в следующий р-раз я не соглашусь.
— Ты вождь, ты вождь, ты вождь… — летело в ответ.
Так Кизр сделался шаманом.
* * *
Остаток дня прошел в обычных шаманских хлопотах: испив дурманящего отвара, Кизр побеседовал с духами и узнал их ближайшие намерения. Желания всевидящих благоприятствовали племени, и он не преминул об этом поведать сородичам. Потом настал черед распорядиться насчет погребения предшественника — костер следовало подготовить к полуночи. Хочешь не хочешь, а традиции предков приходилось чтить. Затем новый шаман выразил подобающее почтение вождю, преподнеся ему дюжину куньих шкур. И, наконец, захватив священника и Вулли, отправился в свое жилище отдохнуть от свершений.
Рядом неотступно крутился плюгавый короткошерстый брейнер с маленькими вороватыми глазками, вертлявый и беспокойный, словно белка. Стоило Кизру открыть рот — сопровождающий тут же принимался что-то нашептывать, и в большинстве случаев шаман воздерживался от слов. Было видно, что суетливый брейнер его раздражает. Кизр даже несколько раз зверски оскалился в ответ на замечания, но безрезультатно.
«Ничего не поделаешь, — мысленно передал Кизр священнику, — придется мне его терпеть. Шептун следит за тем, чтобы я соблюдал традиции предков, а также за тем, чтобы я не навредил кому-нибудь из соплеменников».
— Я не слежу за тобой, о общающийся с духами, — тут же загомонил плюгавый. — Я — твоя пр-равая лапа. Шаман без Шептуна, что копье без наконечника. — Кизр тяжко вздохнул и с тоской посмотрел на Дигра. — Стоит тебе пр-риказать, я собер-ру нужных тр-рав. Стоит хлопнуть в ладоши — и я свар-рю пр-росветляющий отвар-р, столь необходимый для путешествия в стр-рану духов. Я выполню любое твое желание.
— Тогда уйди, Гудр-р, — не выдержал брейнер.
— Кр-роме того, — как ни в чем не бывало продолжал тот, — Шептуна можно убить, но пр-рогнать Шептуна невозможно.
Жилище Кизра находилось на отшибе, почти у самого частокола, и идти пришлось через все стойбище. Шептун всю дорогу не умолкал, рассказывая всевозможные сплетни, а под конец затянул заунывную песнь, которая повествовала о подвигах племени аншаб. Пение сопровождалось бесноватым танцем, в котором наглядно показывалось, что обычно брейнеры делают с поверженными врагами.
Наконец, показалось жилище нового шамана. Компания остановилась перед входом, который представлял из себя пологий склон, ведущий в глубокую яму. Над входом колыхалась шкура дикого кау.
Едва Кизр отодвинул полог, как раздался истошный вопль Шептуна:
— Не делай этого, о общающийся с духами! Ты не можешь войти в это жилище!
Кизр с отвращением посмотрел на него:
— Это почему же?
— Твое жилище находится в земле, — воскликнул Шептун, — и духи земли пр-рогневаются, если ты не пр-ринесешь им жер-ртву!
— А почему же они пр-режде не гневались?
— Потому, — волновался Шептун, — что с обычного аншаб и спр-рос обычный. А с шамана — особый. Как же тебе повезло, о общающийся с духами, что я оказался рядом! Я мигом. — И он куда-то умчался.
Кизр обессиленно сел на камень перед входом:
— Лучше не связываться, а то р-распустит какие-нибудь слухи…
— А давайте его убьем! — внезапно подал голос молчавший доселе Паркинс.
Священник хмуро посмотрел на молодого человека.
— Ты это брось, парень!
— Ну, как хотите! — И Вулли вновь насупился.
Внезапно киллмен почувствовал присутствие зла. Быстро оглядевшись, Дигр поднял голову. Так и есть, меж облаков скользила большая деревянная птица — творение темных мастеров. Внутри птицы сидел один из адептов Нечистого. Что привело его в эти заброшенные края? Причина, несомненно, была весомой, ведь подобные полеты очень опасны. Деревянная птица чересчур зависима от воздушных потоков и солнечного тепла.
Казалось, что планер что-то высматривает. Впрочем, почему казалось? Так и было. С’тана, уделяя ежедневно хоть несколько минут наблюдению за Паркинсом и лорсом беглого священника, хотел знать: успел ли Дигр открыть Книгу Пророков? А потому отправил к стойбищу брейнеров одного из молодых и не очень ценных служителей. Адепт делал круги над стойбищем, и метс чувствовал, как его сознания то и дело касается чужая воля, натыкается на ментальный барьер и отступает.
Воздействие было столь грубым, что у священника не осталось никаких сомнений: его проверяет какой-то прибор. Адепты Нечистого нередко использовали такие штуки. Обычно — когда служитель не имел должного мастерства, чтобы вести ментальный поиск самостоятельно. Задача прибора сводилась к тому, чтобы определить местоположение объекта в ментальном пространстве, после чего на смену технике приходил опытный адепт.
Вскоре и Кизр почувствовал неладное — брейнер зарычал и с ненавистью посмотрел в небо.
— Пер-ред тем, как на нас напали, — прорычал он, — она целый день кр-ружила над стойбищем! Тогда мы не обр-ратили на нее внимания…
Священник и сам понимал: затевается что-то недоброе. Зло распространяется подобно тому, как растут сорняки: сперва из земли показывается чахлый росток — один, второй, третий… Их никто не замечает — подумаешь, какие-то малявки, какой от них может быть вред? Но проходит время, и вот уже целое поле поросло пыреем. И нет спасения от него.
