Они пошли вдоль ограды. Каждый кол был украшен выбеленным ветрами и временем черепом. Каких черепов здесь только ни было — и приплюснутые костяки глитов, и шишковатые — Волосатых Ревунов, и огромные, серовато-черные — верберов, и продолговатые, с разверзнутыми зевами — происхождения которых Рой не ведал. Человеческие же черепа встречались крайне редко.
— А что же представители моей расы? — усмехнулся священник.
— Табу, — лаконично ответил Гундр.
Киллмен с удивлением посмотрел на предводителя:
— Что-то не слишком строго оно у вас соблюдается.
— На то и табу, чтоб в день великого жер-ртвоприношения его нар-рушать, — пробурчал тот.
В дебрях Тайга обитало немало примитивных племен, отрывочные знания о которых дошли до Аббатств. Большая часть этих сведений была добыта эливенерами, которые, казалось, знали обо всем, что касается жизни и ее проявлений; другая, меньшая — получена от людей, которые были захвачены в плен, но по каким-то причинам отпущены.
Как и следовало ожидать, представления этих племен о жизни сильно разнились с представлениями темных мастеров или ученых из Аббатств. Как правило, каждое дикое племя имело тотем, священное животное, которому неустанно поклонялось. На убийство тотема накладывался строжайший запрет. И нарушение этого табу каралось смертью, за исключением того дня, когда некое верховное божество разрешало членам племени употребить мясо священного животного в пищу. Тогда устраивалось пышное празднество, нередко сопровождаемое настоящей оргией, и объект поклонения умерщвлялся и пожирался. Впрочем, на следующий день непременно наступало покаяние, и племя принималось заглаживать свою вину. Некоторые исследователи считали, что в качестве тотема избиралось наиболее достойное, с точки зрения членов племени, животное — обладающее такими качествами, которые следовало воспитывать в себе каждому воину. Отдельные ученые мужи полагали, что тотем — своего рода припас племени на трудное время, животные, которым позволялось плодиться в полной безопасности на случай особенно голодного года.
Дигр подумал, что неспроста Кизр направился на охоту за человеком — видимо, день пожирания тотема близился. Весьма неприятное открытие! Хотя, с другой стороны, получалось, что аншаб поклоняются людям как божеству. Стало быть, к гостю-человеку должны относиться с уважением.
Между тем, показался проход, охраняемый двумя огромными брейнерами с копьями наизготовку. Наконечники копий были сделаны из кремня и крепились к древкам сыромятными ремнями. Путники прошли за ограду. Навстречу им немедленно высыпала целая гурьба соплеменников — видимо, Гундр успел передать ментальное сообщение о том, что процессия на подходе.
Здесь были и молодые воины, во взгляде которых читалась мудрость, и самки, за спинами которых виднелись детеныши, и старики, едва различающие подслеповатыми глазами, что же происходит в мире. Брейнеры с любопытством оглядывали священника, а некоторые даже пытались проникнуть в его сознание, но, наткнувшись на ментальную защиту, немедленно отступали.
Вперед выступил довольно рослый медведь — вероятно, вожак племени. Его шею украшало ожерелье из клыков каких-то крупных животных, шерсть на боках была подернута сединой.
Он опирался на деревянную палку, которую украшал темно-серый с красными вкраплениями, массивный камень — при необходимости посох мог послужить неплохим оружием.
Седой вожак неспешно подошел к Дигру и положил косматую лапу ему на плечо.
— Да пр-ребудет с тобой р-расположение Ануби, — вымолвил он. — Я — Пр-ронг, вождь племени аншаб. Духи донесли мне о твоем милосер-рдии. Духи сказали, что тебе надлежит пор-родниться с нами. На р-рассвете ты войдешь к моей дочер-ри, и она понесет от тебя!
Судя по тому, как самки посматривали на Дигра, он пришелся им по вкусу. О том свидетельствовали и недвусмысленные утробные порыкивания, что то и дело вырывались из их медвежьих пастей. Однако ответного влечения в Дигре как-то не вспыхнуло.
— Насчет первого, мудрый вождь, ты можешь не сомневаться, — ответствовал священник, — но вот относительно второго — я не уверен.
— Что ты имеешь в виду? Ты не здор-ров?
— Как тебе сказать, — усмехнулся Дигр, — в общем-то, до сих пор не жаловался, но…
— Ты бр-резгуешь моей дочер-рью?! — Пронг недвусмысленно потряс посохом.
— Ни в коей мере, — поспешил заверить Дигр, — ни в коей мере.
— Тогда что?
— Ну, в общем, — старательно подбирая слова, произнес киллмен, — я боюсь оказаться не на высоте.
Вождь просветлел:
— Ах, это… Увер-ряю, тебе не о чем беспокоиться. После отвар-ра, пр-риготовленного шаманом, даже глубокий стар-рик будет силен и пылок, словно юноша.
— Но… — пытался возразить Дигр.
Пронг оскалился в благожелательной улыбке:
— Р-расслабься, у тебя все получится.
«Легко сказать, расслабься, — мрачно подумал метс. — И почему я не прикончил Кизра?»
Вождь хлопнул в ладоши и приказал готовить «почетного гостя» к брачной ночи. Молодые воины гурьбой накинулись на священника, подтащили к ближайшей яме, прикрытой тонкими стволами и столкнули внутрь. В яме было сыро, темно и душно. Кругом валялись гниющие куски мяса и кости — должно быть, это укрытие использовалось не только для «почетных гостей».
Наверху маячил здоровенный брейнер с дубиной наперевес. Он прохаживался по кругу, словно кау, качающий воду из глубокого колодца.
— Эй, приятель, — крикнул Дигр, подметив это забавное сходство, — водички не найдется?
Охранник равнодушно посмотрел на священника и процедил сквозь зубы:
— Не велено. — Сплюнул в яму и вновь принялся мерить круги.
«Почему-то в любом сообществе непременно находится такой — с брюшком, на кривых лапах и с тупыми глазками, — подумалось Рою. — И почему-то от этого мерзкого типа ты непременно зависишь… Ну, да я найду с тобой общий язык, не будь я Пер Дигр».
— Послушай, милейший, да знаешь ли ты, что скоро я породнюсь с твоим вождем? — снова обратился киллмен к стражнику.
— Ну?
— А знаешь ли ты, что я имею к тебе претензии?
— Ну?
— А понимаешь ли ты, что я буду ходатайствовать о том, чтобы тебя наказали?
— Это вр-ряд ли, — осклабился брейнер. — Эхр-р никого еще со своего ложа живым не выпустила — всех до смерти залюбила. С ней уже из наших никто и связываться не хочет. Вот и папаша ейный, благо вожак, всякие уловки и пр-ридумывает. То глита заманит, то другую нечисть. А ей все одно… Да что я говор-рю, сам увидишь — вон уже идут за тобой…
И действительно, вскоре показался Пронг и несколько вооруженных примитивными копьями сопровождающих. Один из брейнеров спустил в яму ствол дерева, ветви на котором были обрублены не полностью и образовывали некое подобие лестницы.
