Войдя в полутемное помещение, он почувствовал, что и тут не все в порядке. Легионеры, обычно не пропускавшие случая подтрунить над ним, казалось, не замечали Паркинса. В помещении стояла гробовая тишина. Вулли подошел к одному из приятелей, малышу Мики, и попытался заговорить.
— Представляешь, — сказал Подъедало, — в городе на меня напал какой-то ненормальный. Я едва скрылся.
Малыш Мики смотрел на Вулли совершенно пустыми глазами и никак не реагировал на слова. Пробурчав еще что-то вроде того, что теперь следует быть осторожным, Паркинс начал медленно пятиться к выходу.
«Похоже, надо уносить ноги.»
Он не понимал, что происходит, но чувствовал: ничем хорошим это для него не обернется. Повинуясь инстинкту самосохранения, Юноша степенно пересек плац, подошел к воротам и довольно развязно сказал верзилам с секирами:
— Крысобой приказал проведать посты.
Ничего более достоверного в голову не пришло, и Вулли уже приготовился к неприятностям. Однако стражники не стали допытываться, что да почему. Секиры разомкнулись, и Подъедало прошмыгнул на волю.
— Смотри, — донеслось вслед, — не попорти оболочки. Иначе, С’тана с тебя шкуру спустит.
Что происходило потом, у Вулли отложилось в памяти, но как-то кусками. Он помнил стражников, подозрительно заглядывающих в лицо, помнил дерево, на котором, кажется, висел мертвец, помнил черных птиц, кружащих над городом. И еще — что-то вязкое и враждебное, присутствующее в самом воздухе. И лужи — нет, целые моря крови.
Когда Вулли очухался, то обнаружил, что сидит невдалеке от городской стены на какой-то коряге. Рядом уютно расположились несколько бледных поганок, и он не отказал себе в удовольствии придавить пяткой главу этого семейства.
Одежда была мокрой и грязной, волосы слиплись, саднило ободранные ладони, голова горела. Он попытался вспомнить, как попал сюда, но вскоре сдался — у него было такое чувство, будто его мозги вынули, хорошо прополоскали и вновь определили на положенное место.
Состояние Вулли было вполне объяснимым. Во-первых, он понятия не имел, с чем столкнулся. То, что произошло с ним, более всего напоминало кошмарный сон и могло подкосить кого угодно. И, во-вторых, Вулли все еще находился под влиянием некого ментального воздействия. Оно ослабло, стало значительно мягче, но все же Паркинс ощущал присутствие силы, которая направляла его.
Внезапно перед глазами все поплыло, мир смазался. Очертания предметов стали зыбкими и расплывчатыми. Лишь рядом с городской стеной угадывалась некая определенность и устойчивость.
Повинуясь ментальному приказу, Подъедало поднялся и пошел в указанном направлении. Час или два он ковылял вдоль однообразного земляного вала, пока не увидел лаз, прорытый каким-то животным. Ход был достаточно широк, и юноша без труда пролез в него.
Вынырнув по ту сторону, Паркинс оказался вблизи замка. Здание окружал глубокий ров, дно которого было усеяно острыми кольями. Паркинс проследовал по мосту к воротам и со всех сил навалился на них. Ворота поддались. Тяжелые створки медленно отворились, и… огромное животное чуть не сбило Паркинса с ног. Лорс стрелой промелькнул по мосту и скрылся в городской круговерти.
Тотчас наваждение исчезло, словно голову охолонуло ведром колодезной воды, и Паркинс от неожиданности даже споткнулся и упал.
Немного придя в себя, Вулли поднялся, тряхнул головой. Ему хотелось забиться в какую-нибудь нору, скрыться с глаз неведомых колдунов и адептов, исчезнуть, стать маленьким и невидимым. Он вошел в сторожевую башню, поднялся по крутой лестнице и оказался в круглом помещении с бойницами вместо окон.
Паркинс осмотрелся. Внутри было пусто. Лишь на западной стене чернела цепь, намертво прикованная к камню, да где-то у самого купола виднелась плетеная клетка.
Вулли задрал голову. В клетке что-то белело, но что именно, он не понимал: потолок оказался слишком высок. Он пошарил в кармане и достал рогатку. Огляделся в поисках подходящего снаряда. Башня, как и сам замок, была очень старая. Осколки стены валялись повсюду. Паркинс подобрал один, подходящий по размеру, и, прицелившись, послал снаряд в таинственное белое пятно.
Выстрел получился точным. Послышался скрежет, и Вулли поймал что-то круглое. Он с любопытством опустил взгляд и тут же в ужасе отшвырнул «подарочек».
Это был череп, самый обычный, ничем не примечательный — с провалами глазниц и злой усмешкой. Костяк без особого для себя ущерба пропрыгал по каменным плитам, затем развернулся, клацнул челюстью и, как показалось Паркинсу, подмигнул правым глазом. Затем поднялся в воздух и принялся раскачиваться, словно кобра, завороженная факиром.
Вулли не стал выяснять, чем вызвано столь странное поведение чьих-то останков. Он попятился к двери, той, что вела на винтовую лестницу, и бросился вон. Слетел вниз, пересек внутренний двор, ворвался в помещение для прислуги, проскочил мрачный коридор, освещенный доброй тысячей факелов, и очутился еще перед одной лестницей. Судя по слою пыли, нога человека не ступала по этим ступеням, по меньшей мере, лет триста.
«И не удивительно, — фыркнул Вулли, — кому охота ноги ломать».
Но тому, кто им управлял, дела до этого не было. В наличии «управляющего» Вулли уже не сомневался, ибо по доброй воле он ни за что не стал бы бродить по замку. Он понимал, что действует по чужому повелению, но изменить ничего не мог.
Должно быть, лестница вела в подвал. Но Вулли казалось, что она спускается в преисподнюю. Чтобы хоть как-то справиться со страхом, он принялся считать ступени, но где-то на пятой сотне сбился и оставил пустое занятие.
Более всего Паркинсу досаждали летучие мыши — проклятые твари доводили его до исступления. Второй неприятностью были мертвецы — вернее, скелеты, прикованные к стенам. Эти вели себя мирно и пристойно, но доверия не внушали. Впрочем, они не слишком удивили Вулли: о замке ходили самые мрачные слухи. Поговаривали, что все его хозяева умирали насильственной смертью.
Никто не знал, когда и кем построен замок. Но было в нем нечто зловещее, это уж точно. Стены источали зло — тончайший, едва уловимый запах мысли, который мог воспринять лишь очень сильный телепат. Слава Всевышнему, Паркинс в этом ремесле мастером не являлся, а то бы точно получил разрыв сердца.
Наконец, спуск закончился, и юноша остановился перед железной решеткой. Повинуясь все тому же ментальному приказу, он снял со стены пылающий факел и приблизил к ржавым прутьям.
За решеткой открывалось что-то странное — множество толстых колонн, стоявших, точно деревья в лесу.
Сбоку от решетки драгоценными камнями была выложена пятнадцатиконечная звезда, в центре которой располагался выпуклый семиугольник. Над углами виднелись полуистертые цифры. Примерно на уровне пояса из двери выступали семь изумрудных цилиндров, над которыми так же имелись цифры, но не блеклые, а блистающие позолотой.
Очевидно, это был ключ, и для непосвященного он послужил бы непреодолимой преградой. Но Вулли откуда-то знал, что странные фигуры были не чем иным, как магическим замком секты Хранителей.
