Купец, у которого был приобретен лорс по кличке Кир, утверждал, что потомки животного восходят чуть ли не к самим Адаму и Еве, в том смысле, что прародители человечества якобы катались на благородных животных по заливным лугам Эдема. Но Рой в этом сильно сомневался.
Во-первых, потому, что в допотопные времена лорсы не водились. Это священник знал доподлинно: ученые Аббатств обладали достаточно обширными сведениями о допогибельной флоре и фауне. И, во-вторых, не сел бы прародитель человечества, не говоря уж о его возлюбленной, на огромного сумасбродного мастодонта, способного вогнать в дрожь одними своими размерами. Да еще и с ржаво-рыжими пятнами по бокам.
Рой покинул конюшню и вернулся к себе. Начинало светать. Он затопил камин и, сев в деревянное кресло с резной спинкой, блаженно вытянул ноги к огню.
После стылого сумрака, из которого только что вернулся священник, тепло казалось поистине божественным даром. Дрова уютно потрескивали, маленькие искры вспыхивали по пути в дымоход и умирали, так и не обретя свободу. «Так и мы — мечемся по свету в поисках Спасения. Но никто из нас даже не приблизился к нему хотя бы на шаг.»
Кир должен был пробудиться ближе к полудню. До того времени следовало собрать пожитки. Рой стряхнул дремоту и принялся за дело.
Расставшись с уютным креслом, он подошел к кабаньей морде, свирепо скалившейся со стены. Чучельник постарался на славу — зверюга выглядела, как живая. На желтом клыке висела кожаная сума, щедро украшенная защитными рунами, и еще одна — двойная, которую также надлежало приторочить к седлу.
Рой снял ту, что побольше, и, заглянув внутрь, извлек на свет божий походный набор киллмена — тугой кожаный сверток, туго обмотанный бечевой. Священник положил его на стол и распутал двойной узел, которым обычно пользовались лесные следопыты, чтобы их «сокровище» не пострадало от мышиных набегов, дождей или других напастей кочевой жизни.
Как он и ожидал, все оказалось в полном порядке. Впрочем, ничего удивительного — с его, Дигра, опытом можно было бы и не перестраховываться. Сушеная оленина выглядела довольно аппетитно, небольшой бурдюк с настойкой болотных трав для промывания ран перед перевязкой нигде не прохудился, набор метательных ножей также был в полной боевой готовности. Кожаные жгуты не рассохлись и были упруги, пять дюжин наконечников для стрел — остры. И, наконец, самострел — легендарное оружие, способное сокрушить самого страшного врага, — хищно поблескивал лаком узкой дуги.
Рой достал арбалет из сумки. Что за великолепное оружие! Дигр поднял оружие на уровень глаз и навел на кабанью морду.
— Пухх… — усмехнулся священник. — Ладно, приятель, не бойся. На тебя бы я не стал тратить драгоценный болт. Тем более, стальной. Тем более, что судьба уже свела нас когда-то…
Рой вернул самострел в сумку. Туда же он поместил и «сокровище киллмена», заботливо его упаковав. А потом принялся обследовать другую суму.
Это занятие оказалось куда скучнее. Содержимое походной котомки, в сущности, никак не могло помочь лесному бродяге в его странствиях и представляло из себя своеобразные знаки отличия, которые с недавних пор должен был иметь при себе каждый странствующий священник. В ней хранилась подорожная грамота, выданная аббатом Демеро, в которой предписывалось оказывать ее предъявителю всяческое содействие. Кроме того, в суме имелась книга в кожаном переплете — молитвенник, на котором красовался тисненный золотом крест; небольшой туесок с краской, кисть и зеркальце, которыми пользовались священники при нанесении ритуального рисунка на лицо.
Обычай разрисовывать лицо крестами Рою никогда не нравился и здесь, в Нагрокалисе, киллмен не особенно утруждал себя рисовальными изысками. И, если для начальника стражи подобные вольности были простительны, то для священника-воина… Лучше не дразнить Аббатство, а то не миновать назначения в очередной Нагрокалис. «Символ веры так символ веры, здесь уж ничего не поделать», — вздохнул Рой и, макнув кисть в туесок, принялся наносить рисунок.
— Господи, тебя только ради…
Видно, не стоило упоминать имя Господа всуе. Едва мысль отвертелась и исчезла в небытии, как раздался настойчивый стук. Кому-то не терпелось увидеть Дигра. И это в столь ранний час!
Чертыхаясь, на чем свет, Рой распахнул дверь. На пороге стоял, скалясь во всю свою звериную морду, Марк Крысобой, собственной персоной.
— А я вот зашел проведать тебя напоследок, дружище! — осклабился кентурион. — Да ты ли это?!
«Началось! — с тоской подумал начальник стражи. — Принес же Нечистый».
— Не стой на пороге, — буркнул священник, отходя в сторону, — холода напустишь.
Кентурион вошел и плюхнулся в то самое кресло перед камином, в котором не так давно отдыхал Дигр. Только теперь Рой заметил, что в левой руке Крысобоя обосновалась фляга, причем ее содержимое мало-помалу переливалось в утробу великана.
— Не рановато ли для возлияний? Что с тобой происходит, Марк? Я давно заметил…
— Что со мной?! — заржал Крысобой. — Да ты на себя посмотри, Дигр. Ты похож на портовую шлюху, размалеванную, словно кукла.
Рука киллмена невольно потянулась к рукояти палаша:
— Еще слово!.. — прошипел он.
— Молчу, молчу… — с наигранным испугом замахал руками кентурион. — Только не убивай!
— Ты пьян, Марк! — бросил священник. — Лучше тебе уйти.
Крысобой зло посмотрел на начальника стражи и произнес:
— Не торопись, дружище, тебя ожидает градоначальник.
Ох, не понравился киллмену тон кентуриона. С каких это пор Крысобой запанибрата с наместником Аббатства?
Конечно, Марк однажды спас ему, Дигру, жизнь, но сей долг уже давно оплачен.
— Ты, должно быть, забыл, дружище, — в тон кентуриону ответил Рой, — что я не подчиняюсь вашему градоначальнику. Скорее уж, мне уместно вызвать его с докладом…
— Боюсь, у него другое мнение, Дигр, — прорычал Марк, — и тебе придется отправиться к Биргу, иначе…
Святые Аббатства всегда пользовались непререкаемым авторитетом в любой части Атвианского союза. Бирг, этот слюнтяй, выпивоха и любитель местных потаскушек, это ничтожество, предпочитающее собственные интересы долгу, вдруг показал зубы! Да еще Марк…
— Что — иначе? — ледяным тоном спросил священник. — Ты отведешь меня силой?!
— Не я, — осклабился кентурион, — они. Заходь, ребята.
В этот момент метс от души пожалел, что так и не обрел уважения к засовам. Он слишком полагался на свои ментальные способности, и потому дверь его комнаты почти всегда оставалась открытой. До нынешнего момента Рой считал, что почувствует даже мышь-полевку, если той вздумается приблизиться к его жилищу.
За самонадеянность, как видно, всегда приходится расплачиваться. У порога топтались трое наемников из личного отряда градоначальника — облаченные в черные одежды, с палашами в огромных ручищах, они, скорее, напоминали лемутов, нежели добрых людей. Крысобой, вальяжно откинувшись на резную спинку, презрительно смотрел на священника:
