Книга Вожди СССР, страница 13. Автор книги Леонид Млечин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вожди СССР»

Cтраница 13

Владимир Ильич как человек разумный с отвращением наблюдал за разбуханием советской бюрократии и появлением высокомерной и чванливой советской аристократии. Искренне ненавидел аппарат. Но это было творением его рук и непременным условием существования созданного режима. Он сам заложил основы системы, возглавлять которую мог только человек, сам внушающий страх. Он и должен был стать полновластным сатрапом, который регулярно рубит головы своим подданным. Но по-человечески не захотел принять эту роль, поэтому аппарат подчинился тому, кто захотел.

Возможно, Ленин не возмущался бы Сталиным и его аппаратом, если бы они не повернулись против него, когда он тяжело заболел. Владимир Ильич потерял власть над страной и партией раньше, чем закончился его земной путь. Он еще был главой правительства, а члены политбюро не хотели публиковать его статьи. Потом все-таки разрешили, но кое-что вычеркнули. Да еще секретно предупредили секретарей губкомов: вождь болен и статьи не отражают мнения политбюро. Словом, можете ленинские слова не принимать в расчет.

В эти месяцы Владимир Ильич обратился к Троцкому как к единственному союзнику и единомышленнику, предложил ему «заключить блок» для борьбы с бюрократизмом, всесилием оргбюро ЦК и Сталиным. Этого Сталин больше всего боялся — блока Ленина с Троцким. Сталин сразу попытался под флагом заботы о здоровье вождя отрезать больного Ленина от всех источников информации, помешать ему участвовать во внутрипартийной борьбе и связываться с Троцким. А именно этого более всего желал Владимир Ильич.

Все дискуссии — о внешней торговле, о принципах создания союзного государства — были для слабеющего Ленина поводом атаковать Сталина. Генсек быстро выяснил, что с Троцким связывалась Крупская.

Сталин не сдержался и обрушился на Надежду Константиновну с грубой бранью. Потребовал, чтобы она не смела втягивать Ленина в политику, и угрожал напустить на нее партийную инквизицию — Центральную контрольную комиссию.

Никто не смел так разговаривать с женой вождя. Она была потрясена. Сестра Ленина, Мария Ильинична, в записках, найденных после ее смерти, вспоминала: «Надежду Константиновну этот разговор взволновал чрезвычайно: она была совершенно не похожа сама на себя, рыдала, каталась по полу и прочее».

Такая болезненная реакция означала, что нервная система несчастной Надежды Константиновны была истощена. Она сама нуждалась в лечении и заботе. 23 декабря обратилась за защитой к Каменеву, который во время болезни Ленина председательствовал в политбюро:

«Лев Борисыч,

по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку.

Я в партии не один день. За все тридцать лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину.

Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, так как знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина.

Я обращаюсь к Вам и к Григорию (члену политбюро Григорию Евсеевичу Зиновьеву. — Л. М.), как наиболее близким товарищам В. И., и прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении Контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая, и нервы напряжены у меня до крайности».

Владимир Ильич сделал Каменева заместителем в правительстве и поручал в свое отсутствие вести заседания политбюро и Совнаркома.

Каменев, надо полагать, беседовал со Сталиным. Тот позвонил Крупской и попытался погасить конфликт. Собственный муж защитить Надежду Константиновну не мог. Состояние Ленина стремительно ухудшалось. Тем не менее именно 23 декабря он начал диктовать знаменитое «Письмо к съезду».

Первая, более безобидная, часть «Письма» касалась необходимости увеличить состав ЦК и «придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя навстречу требованиям т. Троцкого». Затем Ленин продиктовал главную часть, в которой охарактеризовал лидеров партии — Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова. Все характеристики очень жесткие, разоблачительные.

Современный читатель, наверное, удивится: зачем же Ленин работал с такими людьми, зачем держал их в политбюро и правительстве?

Он перечислил недостатки руководителей партии, чтобы показать: ни один из них не годится в преемники… И его наследники тоже огорченно разводили руками: ну кому доверишь страну? Некому! Приходится самому тащить тяжкий воз. Это укоренилось.

Главное в ленинском письме — это взаимоотношения между Троцким и Сталиным, которых он назвал «выдающимися вождями» партии, но предположил, что их столкновение погубит партию: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью… Тов. Троцкий… отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».

4 января 1923 года Владимир Ильич, чуть оправившись, продиктовал важнейшее добавление к письму:

«Сталин слишком груб… Этот недостаток становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от т. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив… меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью… Но с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».

Историки уверены, что если бы по счастливой случайности Ленину стало лучше и он сам появился на XII съезде с настоятельным предложением сместить Сталина с поста генерального секретаря, делегаты бы его поддержали. История страны сложилась бы иначе, не было бы массовых репрессий, уничтожения крестьянства под лозунгом коллективизации и борьбы с кулаком, катастрофы сорок первого года…

А другой вариант развития событий исключается? Если бы съезд вышел из повиновения Ленину? Понадобился всего год, чтобы партийный аппарат на местах оказался под полным контролем Сталина. Зачем же секретарям губко-мов, которые формировали делегации на съезд, голосовать против того, кто их выдвинул?

С большим опозданием Ленин узнал о том, как Сталин кричал на Надежду Константиновну. Особенно неприятно ему было выяснить, что Каменеву и Зиновьеву все известно, следовательно, слухи могли распространиться достаточно широко.

В тот же день, 5 марта, утром, после того как Крупская уехала в Наркомат просвещения, где она работала, Владимир Ильич продиктовал личное и строго секретное письмо:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация