– Вера, пожалуйста. Я больше так не могу...
Вера...
6
Вера приехала в общежитие около шести.
– Зайди в триста двадцать пятую, – сказал
охранник молодому человеку, который шел мимо. К ней пришли.
Нина скоро спустилась. Она протянула охраннику
какую-то бумажку.
– Это что?
– Временный пропуск.
Охранник повертел в руках бумажку, которую
дала ему Нина, недоверчиво посмотрел на Веру, снова стал читать, немного
подумал и сказал:
– Идите.
В знак благодарности за те мелкие, но
многочисленные одолжения, которых он пока не сделал, не мог бы сделать, Нина
улыбнулась охраннику одной из тех улыбок, которые призваны очаровывать, улыбка,
как бабочка, спорхнула с ее пухлых губ и опустилась на его плечо. Нина молчала.
Охранник погрозил ей пальцем и тоже улыбнулся в ответ, но его улыбка, как
клякса, упала на пол и застыла на желтом кафеле.
Вера наблюдала за этой сценой с недоумением:
она не умела быть привлекательной.
– А у нас сегодня вечеринка, – сказала Нина,
когда они вошли в лифт. – Будет Ира со своим молодым человеком – это моя
подруга. Потом, один странный тип с первого курса. И Малхаз.
– Малхаз? Это твой молодой человек?
– Вроде того.
– Он из Азербайджана?
– Он грузин, но живет в Москве. Сегодня я,
наверное, останусь у него.
– На ночь?
– На ночь.
– Хорошо, - сказала Вера, потому что не знала,
что еще можно сказать.
– Ты была дома? – спросила Нина. – Ты
переоделась.
- Да, после школы. Видела маму.
– И как?
– Плачет, – сказала Вера, и снова не нашлось,
что к этому добавить.·
На ней был голубой джинсовый комбинезон, о
котором когда-то мечтала Лиза. Куртку она держала под мышкой.
Они вышли из лифта, и она достала из кармана
ключи.
Вера стала замечать, что не знает, о чем с
Ниной говорить. Она редко ее видела: они друг друга не знали, и даже общих
знакомых у них не было. У Веры вообще было мало знакомых.
Первым пришел Малхаз с розой и бутылкой
шампанского.
– Можно? – спросил он.
– Проходи, – сказала Нина.– Это Вера, моя
двоюродная сестра.
– Очень приятно. – Малхаз говорил с легким
кавказским акцентом.
Он потоптался у двери и сел на стул в углу. Он
чувствовал себя неловко, потому что это, как догадалась Вера, было их первое
свидание.
Нина взяла у него розу и шампанское.
– Тут можно курить?
– Конечно – вот пепельница.
Сегодня Нина выглядела особенно
привлекательно, хотя одета была по-домашнему: на ней были прямые джинсы цвета
индиго и облегающая серая кофта с капюшоном. Странно, что она не надела что-то
более элегантное, все-таки первое свидание. Но Нина все продумала: во-первых,
она не хотела, чтобы Малхаз знал, что к его приходу она готовилась, а
во-вторых, в такой обстановке она бы выглядела глупо в нарядном платье. Однако
Нина не забыла подвести глаза и накрасить ресницы. А в джинсах элегантная
женщина выглядит особенно сексуально.
– Тебе идут джинсы, – сказал Малхаз деловито –
так, как будто Нина была его собственностью. – Женщина-амфора, – улыбнулся он.
Его манеры, лицо и улыбка – все это говорило о
том, что он человек интеллигентный, но многое повидавший на своем веку. Вера
подумала, что не каждый знает, что такое амфора, а потому решила, что, кроме
бурной молодости, у него за плечами, по крайней мере, одно высшее образование.
Вряд ли он учился усердно, но с возрастом, а на вид ему было лет сорок, он
овладел некоторыми навыками общения, а точнее" обольщения, и всегда знал,
когда нужно вставить умное слово. Высокий и хорошо сложенный, Малхаз немного
сутулился, но это ему даже шло. В свои неполные сорок лет он начал лысеть, но
это тоже не бросал ось в глаза – просто у него был какой-то усталый, измученный
вид. Вера подумала, что он, наверное, любит выпить, нравится женщинам, а кроме
того, много работает. Было похоже, что он занимается бизнесом. Малхаз был одет
просто и со вкусом: черные брюки со стрелками, синий шерстяной джемпер и
начищенные ботинки с квадратными носами .
– Значит, Вы сестра Нины? – сказал Малхаз.
Вера то ли кивнула, то ли пожала плечами – она чувствовала себя глупо. Что она
тут делает?
– Поставишь сардельки? – попросила Нина.
Все это время она суетилась вокруг
импровизированного стола, сооруженного из старого планшета и двух ящиков. Салат
из помидоров, хлеб и кабачковая икра – для студенческого стола это не так уж
плохо. Это нехитрое угощение должны были дополнить горячие сардельки и вареная
картошка.
Нина выдала Вере связку сарделек и старую
кастрюлю.
На кухне никого не было. Налив в кастрюлю
воды, Вера поставила ее на плиту, которая всегда была включена, потому что
конфорки не работали. Картошка, которую поставила вариться Нина, уже
закипела: двадцать минут – и будет готова. От запаха газа у Веры заболела
голова, но вернуться в комнату она не решилась: боялась, что украдут сардельки,
и потом, не хотела мешать Нине.
– Вот и я, – сказала Нина. – Как поживает
картошка? – Она ткнула вилкой в одну из картофелин. – Готова. – Нина слила
воду. – Мы тебя ждем.
И Вера снова осталась одна. Запах газа,
грязный линолеум и запотевшие окна – все это было таким чужим, ненужным, а
жизнь казалась необязательной, бесполезной, но Веру это даже приободрило: если
нет ничего настоящего, ничего родного, тогда можно жить с легким сердцем и ни о
чем не думать, ничего не бояться – просто жить. Теперь ее любовь почему-то
казалась ей ошибкой. Она решила не думать о Джиме. В конце концов, ее ждут
новые знакомства, вечеринка и салат из помидоров. А Джим тут ни при чем – она
не будет о нем даже вспоминать. Не будет – и все, назло ему не будет, в отместку.
– Эй! – Вера остановилась перед закрытой
дверью с дымящейся кастрюлей в руках. – Нина, открой!
Нина открыла дверь.
«Сардельки», – хотела сказать Вера, но то,
что· она увидела, ее потрясло – она молчала, в изумлении глядя перед собой.
– Алекс?! – наконец сказала она.
Алекс как ни в чем не бывало резал
«Докторскую» колбасу, которую Нина купила по дороге из института. Вера
заметила, что у него забинтован палец, но не было похоже, что он порезался
только что, потому что повязка была наложена профессионально, со знанием дела.
– Ты? – сказал Алекс не то чтобы равнодушно,
но спокойно. – Привет.
7
– Выпьем за хозяйку, – сказал Малхаз и разлил
шампанское в одноразовые пластиковые стаканчики. – Нина...
