Эллен и Карин с топотом проносятся мимо. Рикард и Алекс за ними.
– Будете в «стуки-стуки за себя»? – спрашивает Эллен.
У Хедвиг челюсть отвисла от удивления. Она оборачивается – Эллен, наверно, разговаривает не с ней. Но за спиной никого нет.
– Будете? – настаивает Эллен. – Вчетвером скучно играть.
Хедвиг не верит своим ушам.
– Ты больше не злишься? – наконец уточняет она.
– Нет, – говорит Эллен. – Ну что, будете играть или нет?
Линда пожимает плечами.
– Можно, – говорит она.
– О’кей, – говорит Хедвиг.
И они бегут к сарайчику.
– А вы не знаете, где Альфонс? – кричит Хедвиг.
Эллен оборачивается:
– На катке! Он сказал, что будет играть в хоккей!
В животе у Хедвиг как будто расправила крылья и запорхала бабочка. Ноги скачут вприпрыжку. Может, ей больше не придётся бегать? Может, Альфонс понял наконец, какая она быстрая, и ему надоело за ней гоняться?
Они останавливаются у сарайчика, Эллен скрещивает руки.
– Стучать здесь, – говорит она. – Хедвиг, будешь водой?
– Конечно, – отвечает Хедвиг и встаёт носом к стене сарая. – Раз, два…
– Нет, считай внутри, – говорит Карин. – Чтобы мы точно знали, что ты не подсматриваешь.
– Я не подсматриваю, – бормочет Хедвиг, однако открывает дверь покосившегося сарайчика и перешагивает через порог.
Внутри темно. Только маленькое грязное окошко на самом верху пропускает тонкую полоску света.
Панг! Дверь захлопывается.
– Прекратите! – кричит Хедвиг. – Я ничего не вижу! Откройте!
Но никто не открывает. Хедвиг дёргает и рвёт ручку на себя, но дверь как будто прибили гвоздями.
Вдруг в полоске света возникает кто-то большой, в неуклюжих ботинках и кепке, низко опущенной на лоб. Альфонс.
Хедвиг пятится, но деваться некуда, она взаперти.
– Отстань… – говорит она. Но больше ничего сказать не успевает.
Тяжёлый кулак впечатывается ей в живот. Грудь взрывается от боли, Хедвиг не может ни вдохнуть, ни выдохнуть! Задыхаясь и хватая ртом воздух, она колотит в дверь, а, когда голос возвращается к ней, кричит так, что кажется, в Хардему взвыла сирена.
– АААААААААА!
Она колотит, колотит, и дверь наконец открывается.
Эллен перепуганными глазами смотрит на Хедвиг. Когда из сарайчика выходит Альфонс, Эллен, не говоря ни слова, отходит в сторону.
Из школы наперерез мчится учитель, а следом за ним – маленькая девочка со светлыми волосами. Это Линда, это она позвала его. Учитель даже переобуться не успел.
– Ты как? – кричит он Хедвиг.
Хедвиг ничего не может сказать, она только кричит. Из носа текут сопли, голова гудит. Как подло они её обманули, это же умереть можно.
Учитель пристально смотрит на других детей.
– Что тут произошло? – рычит он.
Рикард и Алекс молчат. Карин тоже.
– Мы просто хотели пошутить, – бормочет Эллен. – Но мы не договаривались, что Альфонс будет драться.
– Ещё как договаривались! – говорит Альфонс. – Ты врёшь!
Учитель крепко хватает его за руку:
– Это что за выходки, а?
Альфонс пожимает плечами:
– Хедвиг надо проучить.
– Ничего подобного! – шипит учитель. – Ты, видно, совсем ничего не соображаешь! Решил, что так можно чего-то добиться?
И тогда Альфонс отворачивается. Он смотрит куда-то далеко-далеко за горизонт. Некрасивый перекошенный нос алеет на морозе. Глаза блестят.
– Нет, – упрямо говорит он. – Её надо проучить. А иначе нечестно.
Сумка!
Хедвиг надо проучить, считает Альфонс. Но одного, двух, трёх, четырёх раз недостаточно. Пусть каждый день получает. Хедвиг спасают быстрые ноги. Январь и февраль проносятся мимо, пока она бегает от разъярённого Альфонса.
В тот день грушевые деревья на школьном дворе оттаяли и с веток закапала вода. На большой перемене Альфонс вытащил с собой на улицу рюкзак.
– Поди сюда, ослиха!
Он машет рюкзаком, как пращой, норовя попасть Хедвиг по голове. Это замызганный рюкзак с рекламой продуктового магазина «Ика». Не то что зелёная сумка Хедвиг. Многие завидуют, что у неё есть такая сумка. У девочек из пятого и шестого классов точно такие же.
– Вот ещё, не пойду! – говорит Хедвиг. – И не стыдно тебе ходить с таким уродством?! В жизни ничего страшнее не видела!
И тогда Альфонс перестаёт махать.
– Ты у меня за это поплатишься, – бормочет он. А потом разворачивается и исчезает за углом.
Хедвиг вздыхает. Сил уже совсем не осталось. Ноги скоро отвалятся. Живот сводит так, будто по кишкам провели лезвием. Она садится на влажную скамейку у площадки. Как остановить такого человека, как Альфонс? Учитель пытался не один раз, но у него ничего не вышло. Альфонсу хоть бы хны. А что, если он никогда не отстанет?
Школьный звонок прерывает её мысли. Хедвиг спешит в класс и, войдя, садится на своё место.
– Так, – говорит учитель. – Все сочинили историю?
– Да! – кричит класс.
И Хедвиг тоже. Она написала рассказ под названием «Как обезьяна летала на Луну». В нём рассказывается про обезьяну, которая совершает аварийную посадку на Луне. И остаётся там до самой смерти, потому что ракету починить так и не удалось. Когда Хедвиг писала эту историю, она немного думала про Альфонса. Было бы приятно, если бы он навсегда улетел на Луну. Раз в месяц они бы посылали ему ящик заплесневелых сухарей, а на дне ящика лежала бы записка. «Пусть тебе будет стыдно за твоё мерзкое поведение!» Вот с такими словами.
– С удовольствием послушаю, – говорит учитель, и глаза его загораются.
– Можно выйти? – спрашивает Йон.
Учитель качает головой:
– Урок только что начался. У тебя на это была целая перемена.
– Но мне захотелось только сейчас!
– Придётся подождать! – говорит учитель. – Сейчас я хочу услышать, что вы написали. Доставайте тетради.
Линда уже залезла в рюкзак, Хедвиг тянется к зелёной сумке, которая висит на специальном крючке на парте.
Но сумки нет. Крючок пуст.
Хедвиг оборачивается и смотрит на Альфонса:
– Моя сумка! Что ты с ней сделал?
Альфонс пожимает плечами.
– А чё такое? – говорит он. – Я ничего не делал.
Учитель сурово смотрит на него.
