Морок посмотрел на меня, и его волчья морда усмехнулась:
— Куда исчез запах страха, маленькая храбрая девчоночка?
Голос глубокий, утробный. Чудовище говорило с хрипом и придыханием, будто не приспособлено к человеческой речи.
Обойдя меня стороной, к Мороку подошел огромный серый волк. Он не стоял на задних лапах, как Иван Фомич, он был зверем, каким мы привыкли видеть волков по телевизору, вот только размер был нереальный, в холке мне по плечо.
— Сядь в машину и жди, — приказал мне Морок, а сам в обществе серого волка Виктора пошагал, рассекая высокую траву в сторону леса.
Оцепенело, я медленно двинулась в сторону машины на костяных ногах, не отрывая взгляд от огромной мохнатой фигуры Морока. Как получилось, что я села на сидение водителя, не помню.
Очнулась, когда вжимала газ по полной и неслась прочь от заброшенной деревни, по наезженной дороге. Посмотрела на руль, в зажигание ключи, значит, я в бреду от увиденного кошмара не стала взламывать коробку и заводить машину кустарным способом, как Лёша когда-то учил. Я могу, я угонщица в прошлом. Я в прошлом воровка, мошенница, и по мне тюрьма плакала всю жизнь.
Теперь всё по новому, эту машину я брошу, как только доберусь до трассы.
Внедорожник подкинуло, меня тряхануло. Лес расступился, и я спокойно вырулила вначале на грунтовку, но метров через пятьсот появилось нормальное шоссе с оживленным движением.
Я понеслась в крайней левой полосе, пока не обогнала автобус. Добралась до остановки, за ней кинула внедорожник с ключами в зажигании, как и было. Схватив подаренную сумку, успела на рейсовый общественный транспорт.
Влетела в салон, поковырялась в сумке. Я точно помнила, была наличка.
— Не ищи, так довезу, — усмехнулся лысый тощий старичок за рулём.
— Спасибо, — ошарашенно обронила я.
Совсем забыла, какую власть имеют девочки в моём возрасте.
А в салоне люди, и все мужские взгляды прикованы ко мне. Это так необычно, забытое чувство, когда находишься в центре внимания противоположного пола. Короткий период времени у молодых людей есть, когда они так интересны. Моя юность и красота притягивала чужое внимание, я прельщала и тянула к себе, своей свежестью, скромной улыбкой и манящей прелестью.
Я постараюсь продлить свою молодость, не запущу себя в этот раз, и лет до сорока буду собирать такие восторженные взгляды.
Пока в голове сумбур. Немного отдохну и решу, что дальше делать.
До Дупла добралась уже к вечеру. Обычный моно-городок, который последние тридцать с небольшим лет стал для меня родным, прикрыл от прошлого. Население в основном возрастное, молодые люди разбегаются. Поэтому, когда я гордо шагала от остановки к своему дому, на меня пялились, как на диковинку.
К какому своему дому? Обычная четырехэтажка, от квартиры у меня и ключа не было. Проход к подъезду густо зарос кустами по нему сновали двое хилых пропивошек-грузчиков. Руководила переносом мебели Оля. Сорок лет, вечная борьба с весом, дешёвый салон красоты. Она любовница, а теперь и жена моего бывшего мужа, инициатива выкинуть меня на улицу и заселиться на мою жилплощадь, принадлежит ей. Я на втором этаже этого дома только прописана, муж ушел пять лет назад. Вот вернулся, не один.
Воспользовавшись моим отсутствием, Оля вносила свою мебель. Имеет полное право.
Что же мне делать? И ключа нет и отдохнуть хочется. Закатить скандал, как я делала раньше, не получится, у меня желание пропало, и никто не поймёт, что я хочу. Я этим людям незнакома.
Пошарила в сумке. Нашла деньги. Нормально, хватит комнатку снять, я даже знаю у кого.
— Привет, а ты чья такая?
Я подняла глаза, и Стопкин офигел. Я всегда красила волосы в чёрный цвет, и никогда мой неверный муж меня не видел юной, я в Дупле появилась в зрелом возрасте.
Когда мы первый раз встретились, он был влюблён в мои глаза, в мои губы. Вот ему мои глаза и рот. Узнал, изменник? Подумает, что родственница его Гали?
Фу! До чего ж мужичок то тщедушный. Обрюзглый, противный, да ещё в молодёжных шмотках. Молодится, а ему пятьдесят шесть лет. Волосы неудачно покрасил. Бабник, ненадёжный, обманщик, попивает, труслив, безответственный и любит компании.
Я брезгливо скривилась и отвернулась. И вот за это барахло я переживала? И по этому козлу слёзы лила? Он же подонок свою больную жену, вымотанную вечными пьянками, изменами и угрозами, бросил. То есть меня. А когда я почти скопытилась, приукрасился и по молодухам. Не раз я мечтала к Лёше вернуться в таком супружестве.
Не ответила и гордо пошагала прочь. Рвать надо с прошлым, раз мне Морок такой шанс подарил.
К стати, о Мороке. Он меня искать будет? Завалится в Дупло или подумает, что я в краевой центр угнала? Я к нему не вернусь. Как можно было с животным спать? Он же скот наполовину. Меня подташнивало от воспоминаний. Нет секс был полноценным, а вот его облик. Надо от него ноги уносить. Сегодня переночую в Дупле и уеду на край земли. Свобода!
— Ты не Гали Стопкиной родственница? — кричал мне в след Стопкин.
Пошёл вон, козёл!
5
Я вышагивала легкой походкой сексуально покачивая бёдрами в узкой джинсовой мини-юбке. Стучала каблучками по кривому асфальту. Волосы мои белокурые струились ниже пояса и прядки путались на ветру. Томный взгляд, язычок облизывал губки. И тут же свист с боку.
— Эй, лапуль! Заверни к нам!
— Ты откуда такая?!
Всех парней здешних я знала, сыновья, да уже и внуки моих знакомых. Два парня Девяткиных, Осипов Дениска и шушера с пригорода.
Я завернула к деревянным двухэтажным баракам, и, пройдя в подъезд, где пахло сыростью, позвонила в квартиру номер два на первом этаже. Надпись на стене подъезда говорила о некой Арине и её интимных похождениях.
Дверь железная открылась и на пороге нарисовалась поплывшая тётка пятидесяти лет, волосы цвета баклажана собраны в нелепый пучок, якобы должно смотреться нежной небрежностью, но с оплывшей прыщавой физиономией смотрелось, как последняя стадия запущенности. Ладно, я тоже в свои шестьдесят два не блистала, но хоть не молодилась, как все поголовно в Дупле. Бабка да бабка, что с больной взять.
— Те каво? — скривилась Лена Олекевич.
— Здравствуйте. Мне сказали, что у вас комнату можно снять на время, — чистая импровизация.
— Кто сказал?
— Мужчина на улице.
— Чё не местная? — она рассмотрела меня с ног до головы.
— Гадалка, потомственная колдунья. Проездом, — выдумала я. А у Ленки глазёнки засветились.
— Я в это не верю, — руки сложила на груди.
Конечно, не верит она! С утра, как сумасшедшая несётся гороскоп по радио слушать, сонник купила и приметами живет. Мерзкая мелкая бабёнка, это она под моего мужа подружку Олю подложила.
