Иван Михайлович поднялся со своего места, подошел к жене и положил руки ей на плечи.
— Прости, родная, что не воспринял всерьез твои догадки, — Алиса улыбнулась ему и привалилась головой к его руке.
Идеальная пара, и я даже немного им завидовала, мечтая, чтобы через много лет, мы с Никитой были на них похожи.
— Вы еще задержитесь в Шелей? — поинтересовался демон.
Стойчев поднялся с дивана и утянул меня за собой.
— Нет, я уже забронировал билеты на самолет. Сегодня вечером мы летим домой.
— А как же Ратмир? — удивленно охнула я, — он же обещал приехать к нам сюда? Надо его предупредить.
— Предупредим, когда вернемся в Зарград… — договорить он не успел, так как распахнулась входная дверь, и в кабинет влетел мой огромный братец, который в данный момент мало чем напоминал себя прежнего: обычно бритую голову покрывал ежик темных волос, двухнедельная щетина, переросла в бороду, черная кожаная куртка поверх покрытой бурыми пятнами когда-то белой футболки.
Медвежьего в нем сейчас было больше, чем человеческого.
— Стойчев, мать твою, где моя сестра? — сотрясая стены прорычал он.
Никита, действуя на голых инстинктах, резко задвинул меня на спину, и ощерившись уставился на разъярённого приятеля.
— Ратмир, в чем дело? Почему ты орешь? — возмутилась я, ни капли не испугавшись свирепого «гризли».
Заметив меня, Ратко выдохнул от облегчения, и привалился к стене.
— Мне сообщили, что на тебя напали, никто не знал где ты и что с тобой, я решил, что…
— С ней все в порядке, — бросил Никита, — я бы ее в обиду не дал.
— Отлично, собирайся Искра, едем домой. Родители тебя ждут.
Стойчев, услышав его заявление, нахмурился, продолжая удерживать меня за руку.
Понимая, что, если Никита откроет рот и расскажет брату все, как есть, эти двое могут сцепиться не на жизнь, а на смерть, я почувствовала, как по спине пробежал озноб.
— Искра вернется со мной.
— Это почему же? — настороженные нотки в голосе брата мне совершенно не понравились.
Но Никита, похоже, был из отряда самоубийц.
— Потому что она моя истинная суженая, и в ближайшее время станет женой, — выложил все как на духу, даже не задержав дыхание, только пронзил Ратко внимательным взглядом своих волчьих желтых глаз, будто спрашивая «и что ты мне сделаешь»?
Признаюсь честно, я ожидала чего угодно, но только не громкого смеха, отразившегося от стен кабинета.
Ратмир хлопнул друга по плечу и под удивленные взгляды Ивана Михайловича, его жены и нас с Никитой уселся на диван.
— А я уже думал, этого никогда не случился, а ты наконец-то открыл глаза на очевидное.
— Ты знал? — удивленно охнула я, — откуда?
— Да у этого дурака все на лбу написано было. Потребовалось всего лишь время, одна общая операция, и квартира с единственной спальней, чтобы подтолкнуть его в нужном направлении.
— Я убью тебя, вербер! — прозвучало это грозно, но губы Никиты разъехались в кривой усмешке.
* * *
Месяц спустя
- Признайся, ты испугался моих родителей, и заранее решил выкрасть меня за три недели до свадьбы, чтобы расписаться по-быстрому и махнуть на остров, отмечать в одиночестве? — лукаво поинтересовалась я, лежа сверху на абсолютно голом Стойчиве в шикарном номере отеля, что он снял специально для нашего свадебного путешествия.
— Ты почти меня раскусила, — лениво хмыкнул мой новоиспеченный муж, — только я не испугался, а избавил нас обоих от лишних неприятностей, связанных с подготовкой, нервотрепкой и прочим.
— Нам все равно придется через это пройти, не забывай про узы единения!
— Это ты не забывай, что вышла замуж за настоящего оракула, — подхватив меня под попку, Никита поднял меня выше так, что наши лица поравнялись, а его губы отделяло от моих всего парочка миллиметров, и начал произносить слова ритуала.
— …под солнцем, под луной, и под звездами, богов решение осуществим, две души, два сердца, станут одним… Истинным светом благословенны, путь их неразделим, — закончил он и набросился на мой рот, сминая губы в неистовом поцелуе, жар от которого слился с разгорающимся в груди пламенем, что привязывал меня навеки к этому мужчине.
— На самом деле, я даже этому рада, — прошептала я, как только Никита оторвался от меня, собираясь подмять про себя, чтобы продолжить то, с чего начался этот вечер.
— Чему?
— Тому, что мне не придется стоять перед старейшинами и всей общиной, мучаясь от токсикоза, — открыла я тайну, которую собиралась преподнести ему только утром.
Жаль фотоаппарата с собой не было, и не вышло запечатлеть лицо будущего папаши.
Никита вытаращил на меня глаза, около минуты осмысливал сказанное, а затем вскочил на кровати и подхватил меня, голую, на руки.
— Я, мать твою, самый счастливый на свете! И все благодаря тебе, детка!
— И я тоже тебя люблю! — шепнула я, увидев в родных волчьих глазах отражение того счастья, что до самых краев наполняло меня саму рядом с ним.
* * *
