— Целую твои плечи. И шею.
Слова у него не расходились с делом. И Кире действительно нравилось, чего она от себя совершенно не ожидала. Она действительно сначала пускала человека в душу, и лишь потом давала доступ к телу. Этого никто не понимал кроме такой же чокнутой Ринки. Такой же книжной ретроградки.
У остальных всё было проще.
— Это вторжение? — шептал Димка, прикусывая мочку Кириного уха. — Нарушение? Границ?
От этих лёгких укусов и прикосновения жарких губ по позвоночнику бежали мурашки. Димкина ладонь на талии была такая же нестерпимо горячая. В этом было что-то такое, что-то слишком трепетное, волнующее. И та сцена у пруда. И затуманенный взгляд его глаз.
Когда он запрокинул Кирину голову и поцеловал в губы, это тоже не вызвало никакого протеста. Как будто всё было правильным.
Чёрная бездна, жаркая, жадная, затягивавшая с головой — вот, что это было. Как вкус того напитка из фляги — сладость, горечь и обжигающий алкоголь.
Они целовались, пока не заболели губы. Как подростки, впервые открывшие для себя радость подобного занятия. Как соскучившиеся влюблённые после долгой разлуки. И — надо отдать рыжему должное — он не сделал ни одной попытки распахнуть Кирин халат и соблазнить её перейти к более взрослым действиям.
Или, подумалось Кире, когда они уже засыпали в обнимку, может быть, зря она не распахнула этот халат сама?
Было бы что вспомнить потом холодной зимней ночью на Терре-2.
* * *
Сумасшедший был город.
Узкие одноуровневые улочки, по которым ходили на своих двоих или ездили на странных двухколёсных конструкциях, которые крутили опять таки ногами. Дома из красно-коричневого камня, лишь в некоторых частях облицованные глянцево-блестящими плитками изумрудно-зелёного и ярко-бирюзового цветов. Никаких стерео-вывесок, неоновой голографической рекламы, навязчиво выскакивающей на тебя из-за угла. Минимум техники, полное отсутствие воздушного или подземного транспорта, а также любого вида роботов или кибернетических модификантов. Не было гула и шума, целеустремлённой суеты. Тишина, запах цветов и солнечные лучи, беспрепятственно изливавшиеся с ясного высокого неба.
Не было очень многого, к чему Кира привыкла в городах, в которых обычно жила и работала. Но и того, что обычно обрушивалось на неё в любом туристическом раю, здесь тоже не было. Ни рынков с навязчивыми, натурально загримированными под туземцев продавцами. Ни пожирателей огня и воздушных гимнастов. Никакого старательно отретушированного экзотического колорита. Ни-че-го.
Просто много света и какой-то совершенно особенной пустоты. Будто в лесу, где секвойи или какие-то похожие высокие деревья стремятся в небеса, но не дают тени, только легкий отсвет в воздухе.
— Здесь строгие ограничения на посещение, — объяснил Влад Корнилов. — Строгий лимит по всей системе.
Местные особенности Кира с Катькой уже успели оценить. Утро началось с анализов и обследований. Продолжилось психологическими тестами и собеседованием на тему «не принесёте ли вы ничего разрушительного в гармонию нашего чудесного мира».
«Я чувствую себя выпотрошенной» — написала она Ринке, когда это всё закончилось.
А Катька попыталась не позвать её на утреннюю пробежку. Предпочла компанию Корниловых.
— Может, нам всё же нужно поговорить? — поинтересовалась Кира у подруги за завтраком.
— О чём? — усмехнулась та, смешивая бодрящий коктейль.
— Мне кажется, ты на меня злишься или что-то вроде того. Я чувствую себя как будто бы лишней. Зачем ты меня позвала, если тебе в тягость моё общество?
— Мне не в тягость, — резко сказала Катька. — Просто…
— Что?
— Не пытайся тянуть одеяло на себя. Выглядит жалко и тебе не идёт.
— Что ты имеешь в виду?
— Я вас видела утром. Вернее, видела, как Корнилов выходил из твоего номера.
— И что?
— Да нет, ничего. Просто глупо.
Катька встала и вышла. Кира пожала плечами. Она могла бы напомнить Катьке её же слова про «будь проще» и прочие тезисы о человеческих отношениях. Но зачем? Тем более, если Кира сама ещё в себе не разобралась.
Поэтому она просто оделась в самые удобные брюки и покрытую светоотражающим напылением тунику, заплела две совсем девчоночьи косы и вышла в холл.
А потом их таки выпустили с базы в большой мир, и они бродили, бродили, наматывали круги по извилистым улочкам, пока не заболели ноги. Влад Коринлов неожиданно оказался хорошим рассказчиком, и он неплохо знал историю Скерриха. Они с Тони не умолкали всю дорогу, делились впечатлениями о природе и архитектуре. Катька за их спинами зубоскалила с рыжим, высмеивая даже птиц у фонтана. Кира любовалась окрестностями и строчила сообщения в чат с Ринкой — это позволяло чувствовать себя менее одинокой.
— Кстати, — дёрнул её за кончик косы Димка, — за пределами города пользоваться межпланетной связью и гаджетами запрещено.
— Да, я читала правила, — ответила Кира. — Не волнуйся, я сегодня завяжу с этой пагубной привычкой.
— Я буду за тобой следить, — погрозил ей пальцем Димка.
Катька ревниво потянула его за полу рубашки, и он отстал.
Кира отправляла Ринке голографии його-беседок и садов для медитации, панораму потрясающего вида с Обзорной башни и — тайком, тишком — солнечных бликов, играющих на лисье-рыжих волосах.
RinOwl
Он тебе всё-таки нравится.
Key_Ra
Да, но…
RinOwl
Без «но».
Key_Ra
Это как-то глупо. Как будто мы школьники и играем во взгляды и шуточки на грани. Кто кому что сказал, кто на кого как посмотрел. А ещё бессмысленные пьянки, поцелуи украдкой. Будто мне снова семнадцать и я учусь в Лингво-Академии.
RinOwl
Так поцелуи уже были?
Key_Ra
Да. Как-то так вышло. Но всё очень невинно.
RinOwl
И купание в пруду. Мне нравится. Собственно, история с купанием очень романтичная и запоминающаяся. С ней уже можно что-то делать.
Key_Ra
Он — бабник. И раздолбай. И…
RinOwl
Он тебе нравится.
Key_Ra
Хуже. Я его просто хочу.
RinOwl
Фи. Они тебя там опоили чем-то?
Key_Ra