И, не дожидаясь ответа, я подошла к разноцветным стопкам, совершенно не задумываясь, выбрала традиционный костюм и цвет под мое настроение — серый. Меидо протянула белоснежный сате… Я взяла прозрачную ткань и устало опустилась на край кровати… Сате — теперь я обязана его носить постоянно. Волна отчаяния накатила снова… Система Главного хранилища Талары верно определила мое состояние — дистресс! Плохо, мне просто плохо.
— Эля, — вошла маноре Шао, следом за ней женщина, которая сидела по правую сторону от меня во время «Зачитывания приговора». — Тебе помочь?
Кивнула и опустила голову ниже, стараясь скрыть слезы.
— Маноре Харуси, попросите остальных подождать нас во внутреннем дворике, — торопливо произнесла маноре Шао.
Женщина средних лет вышла и вскоре вернулась, а меидо, собрав мои вещи, поспешно оставили нас втроем.
— Лирель, — маноре Харуси подошла и начала расстегивать мою рубашку, — не грусти, Лирель, Киен замечательный, ты будешь… вы будете счастливы вместе.
Смахнула слезы и встала, позволяя ей снять рубашку, маноре Шао протянула выбранное мной серое айке, и я просто молча позволила одеть себя. Не было сил даже поблагодарить за помощь, а потом… потом я поняла, что пыталась сказать маноре Харуси. В этот момент маноре Шао нагнулась, натягивая на безвольную меня традиционные штанишки, и я… заметила синие пятнышки на ее шее… «Если спутник наказывает женщину, она не должна стонать, просить о прекращении наказания и не имеет права жаловаться на боль. Когда женщину бьют, она не имеет права плакать, роняя слезы!»…
— Маноре Шао, — я протянула руку и коснулась этих отметин, — вы ведь не ударились, да?
Мать Киена замерла, потом стремительно выпрямилась и села рядом на постель. В ее глазах появились слезы… но она не позволила себе «уронить слезу», и это было красноречивее всяких слез.
— Никогда не разочаровывай Киена, Эля… Никогда.
А я смотрела на нее и понимала, откуда в этой женщине столько страха и почему читающая души ведет себя так, словно она подросток, — ее сломали! И с губ сорвались слова:
— Он… он бьет вас?
На губах маноре Шао была улыбка, а в глазах слезы. И она тихо прошептала:
— Мужчина в душе всегда остается зверем, но… только ведущие любят и убивают, как звери, без жалости и сожалений… Помни об этом, Эля, всегда помни.
— И никогда не лги ведущему, — добавила маноре Харуси.
Больше я ни о чем не спрашивала. Просто не хотела знать. Поднявшись, поправила одежду, набросила на плечи протянутый маноре Шао сате и позволила маноре Харуси расчесать мои волосы, в которых, как оказалось, запуталось несколько шпилек.
В двери постучали, когда я осторожно стирала алую шессе с губ.
— Войдите, — откликнулась маноре Шао.
Вошел молодой мужчина… ведущий, чем-то похожий на Киена. Вместо слов долго смотрел на меня, потом представился:
— Шаер, младший брат твоего спутника. А ты, значит, цветочек. — И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Идем, цветочек, Киен ждет.
Мы спустились все в тот же сад. Женщин там не было, только мужчины. Все поздравляли Шао, я слышала отголоски речей, но по мере нашего с Шаером приближения речи становились все тише, и в результате мы подошли в полной тишине. Ведущие… в ярко-алых мундирах, высокие, сильные, положительные герои, в которых… я больше не видела ничего положительного.
Медленно подошла к Киену и невольно вздрогнула, когда спутник обнял за плечи. Но он заметил, и улыбка исчезла, сменившись едва скрываемым раздражением. Обнял крепче и, указав в небо, произнес:
— Смотри…
И я снова вздрогнула от грохота и шире распахнула глаза, потому что в небе началась огненная феерия. Грохот, и в темном небе расцветали огненные лирели… Так красиво… бесподобно прекрасно… Снова взрыв, и я читаю свое имя… Взрыв, и снова цветы, их сменила огненная Академия Ранмарн… Взрыв, и мой образ — образ знающей из синего огня…
— Киен, я…
— Ш-ш-ш, — он погладил плечи, наклонился и поцеловал, — просто смотри…
И я смотрела, как расцветает на небосклоне история любви… Взрыв, и в небе сверкают огненные слова: «Мой любимый цветочек». Вновь грохот, и «Ты мое счастье, моя сладенькая Эль». Замерла и почувствовала, как по щекам катятся слезы… Я не ожидала подобного… И это было так прекрасно, что все страхи просто исчезли… Я сделаю все, чтобы Киен Шао был счастлив, потому что он этого достоин.
— А теперь самое главное, — сообщил Киен и прижал меня к себе спиной.
Я смотрела все так же вверх и не сразу заметила, что алые фонарики взлетели в небо.
— Есть такая примета, — Шао взял мои ладони и чуть сжал, — если все фонарики поднимутся разом — союз будет счастливым… Как думаешь, мой цветочек, они поднимутся?
Я закрыла глаза, стараясь отбросить все мысли, и произнесла то, что он хотел от меня услышать:
— Да…
И лишь затем открыла глаза — фонарики, алые яркие фонарики разом взмыли в небо. Они поднимались так, словно их несла невидимая рука… ни один не упал, ни один не отстал, и когда алые огоньки почти слились со звездами, я с удивлением увидела древний символ «Счастье».
— Невероятно, — произнес один из ведущих, — никогда ничего подобного не видел.
— Ты счастливчик, Шао, — я и не заметила, что инор Райхо стоит рядом с нами, — даже небеса благоволят тебе.
— Сын, — на плечо Киена легла рука Отнара Шао, — это ты сделал?
— Как я мог? Их зажигал не я. — Киен продолжал обнимать меня, и голос у него был очень счастливый. — Это просто судьба, а я… я действительно нашел свое счастье!
…На память об этом долгом дне, дне, когда я стала Лирель Шао и покинула Талару, у меня осталось два самых светлых воспоминания: воспоминание о том, как гордый ведущий склонился перед моей мамой, и воспоминание о расцветающих в небе огненных цветах, в честь которых я была названа. Впереди меня ждали внешний хатран и новые открытия, позади я с сожалением оставляла мои мечты быть знающей, моего Шена, который стал для меня лучшим другом, и Алеса Агейру… мою странную болезнь, о которой я постараюсь больше никогда не вспоминать. Я знающая, я смогу…
Из сеора Лирель Манире
JE-нкор — маневренная военная база
акан — временной отрезок, равный восьмидесяти кан
ансер — световой год
арарсар — обобщенное обозначение врагов Талары
Асана — древняя богиня судьбы
ате — короткая облегающая одежда для купания
аторро шас — уровень безопасности
ган — трудовая неделя, состоит из восьми рабочих дней
гоар — центр развлечений, обязательный для посещения
