Даже не так, речь не о примирении, речь о повиновении… полном и беспрекословном.
Нас уже ждали все женщины, которые присутствовали при моем одевании… Яркие, раскрашенные женщины в одеждах древних, где на черном фоне замерли сверкающие золотом драконы, и лишь переливались в бликах ярких фонарей. И эти жены ведущих были столь органичны на фоне сада, украшенного бумажными фонариками, сада, где цвели розы, и их аромат витал в воздухе, сливаясь с запахом свечей в фонарях. Пока мы спускались на внешнем оге с прозрачными стенками, я рассматривала сад… Забавно, еще несколько оборотов Талары назад, увидев нечто подобное, я задержала бы дыхание от восторга, а сейчас… мне было просто грустно. Грустно от того, что в день подписания моего соглашения меня окружают чужие и неприятные лица, грустно от того, что я не просто меняю семейное положение, я теряю себя, и очень грустно, что я не могу даже заплакать, потому что понимаю, как глупо демонстрировать свою слабость.
Первым из оге вышел Отнар Шао, следом Киен и лишь затем я. Ведущий протянул руку и помог спуститься, за что удостоился неодобрительного взгляда отца. Но ладонь Киен не забрал и так и повел меня, держа за руку. Я была благодарна ему за это, меньше всего желала сейчас упасть, потому что… ноги внезапно ослабели.
— Помни, что я сказал, — прошептал Шао, подводя меня к женщинам. — Помни.
И он ушел. Ушел первым, не оборачиваясь. Я смотрела на ведущего, стремительно покидающего освещенную часть сада. Что же еще мне предстоит, Киен? Что…
— Ари, — голос Отнара Шао заставил вздрогнуть, но обращался он к маноре Шао, которая поклонилась чуть ниже, готовая внимать его словам, — неповиновение она уже проявила. Подобное следует предотвратить в дальнейшем.
Почему-то я поняла, что после его слов хорошего мне ждать не приходится.
— Следуй за мной, Эля, — произнесла маноре Шао и пошла вперед.
Перед ней расступались женщины в драконах, драконы злобно сверкали в свете ярких фонарей. А я шла за матерью Киена. Посмотрела на ее затылок и заметила капельку пота… Что это? Следствие перенагревания или… или страха? Прохладный ветерок уничтожил сомнения… Значит, страх. Перед кем? Этих женщин маноре Шао не боялась, да, существовал страх критики, и потому эта читающая души вела себя как подросток, не желая насмешек, но… тогда это были лишь опасения, а сейчас появился именно страх. Смешно и горько — читающая души не способна контролировать свои эмоции… А теперь еще смешнее и еще грустнее — а чем я лучше? Ничем. Я все так же вздрагиваю, входя в оге, потому что не могу забыть перенесенный в нем кошмар, я, знающая, не способна бороться со своими страхами.
Мы шли в центр сада, к тому окруженному светом фонарей строению, которое ар-командующий «Черным клином» назвал храмом. Судя по шелесту, остальные женщины спешили следом. Подойдя к храму, я заметила мужчин, сидящих за кругом света. Зрение привычно выхватило из полумрака знакомые лица… первым заметила Йена Райхо, он смотрел на меня и усмехался. Знающая не должна испытывать неприязнь к обучающимся, но ничего не могла с собой поделать. С некоторым удивлением различила и многих других ведущих из выпускной группы. Они смотрели заинтересованно — еще бы, такое представление с участием знающей! И еще очень много лиц — сильных, властных, безупречно правильных и красивых… Здесь ведущие! Только ведущие. Последним заметила подошедшего Отнара Шао и мгновенно отвернулась.
Меня остановили у ступеней, ведущих в храм, ступеней насчитывалось всего три, и они оказались каменными, в отличие от деревянного строения. Дерево темное, блестящее, значит, покрыто сберегающим составом. Сейчас в храме семьи Шао горели свечи, освещая суровые лица мужчин рода. Здесь не было ни единого изображения женщины, только мужчины… уверена, что ведущими были все.
— Эля, — тихо прошептала маноре Шао. Удивленно повернулась к ней, потому что показалось, будто она не хочет, чтобы ее слышали другие. — Эля, ты сейчас опустишься на колени, голову также опустишь и молча выслушаешь «Наставления для невесты». Молча, Эля, лишь в конце скажешь: «Я, Лирель Шао, обязуюсь подчиняться Киену Шао в соответствии с традициями клана Шао».
Посмотрела на эту женщину, не желая воспринимать сказанное, и не поняла — на колени, опять?!
В ответ на мой возмущенный взгляд маноре Шао почти беззвучно произнесла:
— Выбора, Эля, у тебя нет…
«Помни, что я сказал! — Да, Киен? — От жены ведущего требуется не просто повиновение, а полное, абсолютное и беспрекословное подчинение!» Так вот что ты имел в виду! Не там, так здесь, главное поставить на колени, продемонстрировать всю ничтожность, да? Поджала губы, стараясь не выдать их дрожи, попыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания, которые сотрясали меня.
— С чем связано промедление? — противный, действительно бесконечно отвратительный голос маноре Райхо. — Элечка не хочет коленки пачкать?
Элечка ничего не хотела. Элечка с удовольствием умерла бы прямо сейчас… о чем я? Подобные мысли даже допускать нельзя! О чем я думаю!
— Эля, — тихий шепот маноре Шао в наступившей тишине был слышен не только мне, остальные с радостью прислушивались. — Киен не подпишет ничего до тех пор, пока традиции не будут соблюдены. У тебя нет выбора, Эля.
Закрыла глаза, сжала губы сильнее и медленно, ломая себя, наступая на горло своей гордости, попирая все свои моральные ценности, опустилась на колени. На Таларе нет богов, да? А вот они, сияют в свете сотни свечей! Их лица несут печать властности… Каждый талариец гордо хранит идеалы Талары, да? Но меня поставили на колени не враги Талары, не империалисты из древних эпох… Вот они, спутницы ведущих… Кобры… Да, какая точная характеристика, инор Шао!
— Вот и умничка, — прошептала маноре Шао и опустилась на колени рядом, затем села, как древние женщины.
Оглянувшись, поняла, что ее примеру последовали остальные спутницы ведущих, все, кроме маноре Райхо. Она продолжала стоять, и в ее руках появился… свиток.
— Голову, Эля, — снова прошептала маноре Шао, — ты должна опустить голову на сложенные ладони и…
— Нет, — так же шепотом прервала ее маноре Райхо, — она же знающая… Вот и полюбуемся умением знающих сдерживать эмоции.
И я посмотрела на эту женщину с ненавистью, даже не желая этого скрывать.
Маноре Райхо поднялась на одну ступеньку и, повернувшись к храму спиной, демонстративно развернула свиток. Древний бумажный свиток, такому место не здесь, а в культурном хранилище. Но свиток был здесь, маноре Райхо здесь, красноватый свет фонарей тоже здесь и я… стоящая на коленях.
Бросив на меня полный презрения взгляд, маноре Райхо начала зачитывать со свитка:
— Сегодня Лирель Манире удостаивается чести вступления в род Шао! Это великая честь, которой… Лирель недостойна!
Какое верное наблюдение! Позвольте рукоплескать вам и отпустите меня домой! Маноре Райхо бросила взгляд на меня, ожидая реакции на сказанное, но… отреагировала не я.
