О покое она только мечтала. Пока с каждым днем она все явственнее, все отчетливее видела перед собой содеянное и раскаивалась в нем. Она не верила, что такие грехи возможно простить. И работала день и ночь, не щадя себя, чтобы заслужить хотя бы надежду на прощение.
Глава 29
Как только черная меланхолия одолевала Артурзинью, он отправлялся к Лиане и пытался напиться.
Однако предусмотрительная Лиана все уменьшала и уменьшала количество спиртного в своих гремучих коктейлях, зато с готовностью выслушивала излияния своего посетителя, в которых становилось все больше и больше откровенности
В последнее время все печали Артурзинью были связаны с Арлетой.
После бурного романа, когда эта очаровательная девушка готова была даже распроститься с девичеством, и только благородство Артурзинью помешало этому решительному шагу…
С какой нежностью вспоминал Артурзинью поздний вечер, когда ему говорились такие страстные слова, когда ему признавались в такой романтической любви, правда, после нескольких бутылок шампанского.
Поэтому он и ушел после нескольких томительно долгих поцелуев. Он не хотел, чтобы Арлета, проснувшись поутру, пожалела о произошедшем. Ему хотелось, чтобы и утром она взглянула на него с той же страстью..
Хотя вполне возможно, если бы она смотрела на него с той же страстью всю неделю, он бы уже рассеянно оглядывался по сторонам. Но…
Короче говоря, Арлета резко изменилась сразу после этого вечера. Можно было подумать, что она едва знакома с Артурзинью, когда она, а не он рассеянно поглядывала по сторонам, словно бы ища вокруг знакомых, которые были бы ей приятнее и интереснее ее спутника.
Артурзинью будто подхлестнули кнутом. Все его чувства поднялись на дыбы. Еще вчера он с томной меланхолией смотрел на Арлету, зато сегодня уже пылал. И вот началась погоня — охотник гнался за добычей, а она никак не давалась ему в руки. Хотя постоянно находилась в дразнящей близости.
Лиана с большим сочувствием слушала перипетии охоты. Когда Артурзинью понадеялся заарканить свою лань, предложив ей руку, сердце и протянув кольцо для обручения, она ответила ему:
— Брак это предрассудок прошлого. Неужели уже и я выгляжу такой старомодной?
Что-что, а язык у Артурзинью был подвешен прекрасно. Краснобай, говорун, он мог обаять кого угодно, но перед отточенным язычком журналистки он пасовал. Но ненадолго.
— Я предлагаю тебе не брак, а совместное плавание. А это, — он показал на колечко, — первое звено якорной цепи, которое сулит мне надежду пришвартоваться к тебе!
— Надежду я тебе оставляю вместе с этим колечком, а сама уезжаю в Сан-Паулу, — ответила Арлета.
— Как же так? — уже без всяких прикрас возопил Артурзинью. — Я же тебя люблю! Я жить без тебя не могу!
— А вот это я и проверю, — заявила безжалостная девица, собрала чемодан и была такова.
Артурзинью пытался по совету матери удержать свою ненаглядную на автобусной остановке, но Арлета уехала, несмотря на то, что все вокруг, присоединившись к Артурзинью, умоляли ее:
— Оставайся! Оставайся!
Экспансивный Артурзинью пришел в отчаяние. Если бы это была первая неудача в его жизни, может быть, ему было бы легче. Но ведь начиная с Аманды все девушки убегали от него…
Выслушав его, Лиана рассмеялась.
— Артурзинью! А ты сразу же бежал за следующей, так ведь? Ты всегда любил хорошенькие ножки, стоило им замелькать перед тобой, как ты бежал следом! Разве нет?
Артурзинью глубокомысленно смотрел на Лиану, вникая в ее слова.
— Что же ты хочешь сказать, что я несерьезно относился к своим девушкам? — спросил он.
— Мне кажется, не очень. А Арлета согласна только на очень серьезные отношения. Других она не признает, — подтвердила Лиана.
— Так ты хочешь сказать, что…
Артурзинью не закончил фразы, потому что к их столику подошел Азеведу, попросил прощения и увел Лиану.
— Ты только посмотри, какое потрясающее письмо принес мне только что мальчишка посыльный! — сказал он и протянул жене листок бумаги.
Лиана взяла его и начала читать:
«Дорогой сеньор Азеведу, вы единственный, кто разгадал мою тайну. Я вернулся в эти края с чужим лицом, под чужим именем, с чужой жизнью, но с единственной целью — обладать Амандой, женщиной, которая всегда считала себя моей дочерью. Многие скажут, что это тягчайшее преступление, но я любил ее, любил больше жизни!
Не сомневаюсь, что вы догадались, что Седину я похитил из любопытства. Мне хотелось посмотреть на свою дочь, которой я никогда не видел, которую я не признавал, но вместе с тем никогда не сомневался, что она — моя дочь. На свой манер, я даже защищал ее впоследствии.
Мое признание — последняя дань уважения человеку, чья проницательность восхитила меня. Уважать кого бы то ни было мне приходилось нечасто. Вы достойны узнать правду. Остальным, полагаю, это ни к чему. Когда вы получите это письмо, меня уже не будет в живых. Представляю, какой бы подняли переполох простаки из нашей Маримбы, узнай они, что имели дело с покойником. Тиноку».
— Ну что ты об этом думаешь? — спросил Азеведу, видя, что Лиана дочитала листок до конца. — Может, открыть тайну Тиноку Селене, Лижии?
— А кому от этого станет лучше? Что она им прибавит, эта тайна? — со вздохом покачивая головой, сказала Лиана. — Так он стал для них прошлым. Многое забылось, стёрлось, простилось. И вдруг — нате! Получайте господина, которому никто не понадобился, кроме Аманды. Нет уж, дорогой, храни про себя свои тайны.
— Я тоже так решил, но хотел с тобой посоветоваться. Ты всех знаешь, на твое мнение можно положиться.
Лиана снова покачала головой, подумать только, до чего бездарно распорядился собой этот человек! Свои прихоти он возвел в закон и хотел заставить подчиняться им всех. Он проиграл. Ему не досталось и того, что достается любому, самому обычному заурядному человеку в любви! Он не захотел видеть детей, близких и умер одиноким изгоем в тюрьме, и его похоронили чужие равнодушные руки. Никто не пролил и слезы над его могилой. Жалкая жизнь, жалкая смерть.
Такова была эпитафия простой женщины над тем, кто считал себя властелином мира, имеющим право диктовать ему свой законы.
Лиана вернулась в зал и увидела, что за столиком Артурзинью сидит доктор Орланду. В сердце ее сразу закралось беспокойство. Она давно не видела Орланду возле бара и не хотела бы вновь увидеть его на когда-то привычном месте неподалеку от стойки. Орланду понял ее тревогу и улыбнулся.
— Нет-нет, все в порядке, я предпочитаю сок. Я пришел к вам за ужином, Лиана. Что-нибудь легкое и вкусное. Мне нужно, чтобы Илда поела, потом я дам ей успокоительное. Мы только что из тюремной больницы. Умерла Аманда.
Лиана перекрестилась. Артурзинью протрезвел.
