— Ты скажешь ему обо всем прямо, по-мужски, потому что это ваше семейное дело, и я в него вмешиваться не могу, — сказала Диана, расхаживая по своему номеру и складывая какие-то вещи в большую сумку. — Но я могу пожить у вас еще немного, испечь пирог к ужину и последить, чтобы мальчик не убегал на пляж голодным. У нас всегда были с Зекой неплохие отношения. И друзей не оставляют в беде.
Билли благодарно посмотрел на Диану и поднял чемодан, который она достала из шкафа, и собранную сучку.
Насколько ему будет легче говорить с Зекой, если за стеной будет находиться Диана, а в духовке будет стоять пирог, за который они сядут потом все втроем. Да, Диана — настоящий друг. Она никогда не оставляла его в беде. Не оставила и на этот раз.
Когда Зека вернулся с пляжа и увидел сидящую в кресле Диану, он был приятно удивлен их примирением.
— Я рад, что тебе у нас лучше, чем у Лианы, — сказал он.
— Да, там слишком шумно, — согласилась Диана. — Мне трудно там работать. Так что поживем опять вместе.
Голодный Зека отправился на кухню, чтобы перекусить. Билли с сумрачным видом выложил на стол все, что было в холодильнике, и Зека удивленно посмотрел на отца: он что, недоволен тем. что Диана опять у них поселилась?
— Не буду ходить вокруг да около, сын, ты уже взрослый мужчина, поэтому скажу все как есть, — начал Билли, едва Зека откусил огромный кусок бутерброда с ветчиной. — Я получил письмо от матери, она вышла замуж и уже беременна.
— Но это же классно, па! — ответил Зека с набитым ртом. — Значит, у меня будет брат!
— Ее муж требует, чтобы она забыла о прошлом. Она прислала бумагу, в которой отказывается от тебя. Теперь я — твой единственный родитель.
Билли выпалил все это единым духом, будто бросился с размаху в пропасть. Зека застыл, приоткрыв рот.
— Мама меня больше не любит? — спросил он и из подростка разом превратился в маленького мальчугана с полными слез глазами.
— Зека! Так ведь даже лучше будет, — бодро проговорил Билли, у которого сердце разрывалось от горя и жалости к сыну. — Мы ведь отлично с тобой ладим! Представь, жил бы ты с отчимом, а житье с ним не сахар, ты сам видишь. Я ему сто очков вперед дам!
Но Зека уже ничего не слышал, он бежал в свою комнату, чтобы захлопнуть за собой дверь, упасть ничком на кровать и реветь в голос от того, что привычный мир рухнул.
Билли дал ему отреветься. Он понимал, что минуты мужской слабости не терпят свидетелей. Но зато потом они долго сидели на кровати обнявшись и о многом говорили, пока наконец Диана не позвала их на кухню ужинать.
Однако неожиданности этого дня еще не кончились. Час был еще не поздний, но темень стояла кромешная, как и положено южной ночью на окраине, и вдруг ее прорезал яркий свет фар.
— Кого еще принесло? — недоуменно пожал плечами Билли, глядя вслед Зеке, который побежал открывать дверь.
Из прихожей доносился какой-то разговор, но никто не спешил пожаловать на кухню. Билли встал и отправился узнать, что за гостя им Бог послал.
Но этого гостя послал им не Бог, а дьявол. В прихожей стоял Силвейра собственной персоной и о чем-то беседовал с Зекой.
Вот уж кого Билли не ждал и кого не хотел бы знакомить с сыном. Он оттер Зеку плечом и пригласил Снлвейру к себе в кабинет.
— Чем обязан? — сухо осведомился он.
— Эзекиела схватили. Он ранен и находится пока под охраной в больнице, — столь же сухо сообщил Силвейра.
Сердце Билли радостно екнуло: нет, комиссар не такой тюфяк, как ему сегодня представлялось.
— И что из этого следует? — деловито спросил он, ни единым жестом не выдавая, что полученное известие скорее радует его, чем огорчает.
— Я полагал, что ты можешь занять его место, — без обиняков предложил Силвейра.
— У нас с ним разные функции, — уточнил Билли. — Я не мараю рук. Он замаран по макушку.
— Стоит ли быть таким чистоплюем? Ведь ты же не отказываешься от своей доли драгоценностей? Мы попали в трудное положение, нужно найти выход. — Силвейра говорил, по-особому нажимая на слова и пристально глядя на Билли. Честно говоря, он не привык к отказам.
— Я — компаньон, а не сообщник, — твердо стоял на своем Билли. — Все, что касается моих обязанностей по безопасности и секретности поисков, я выполняю. По части остального я ни при чем.
— Но мне кажется, что ты заинтересован в том, чтобы твоя доля увеличилась, — протянул Силвейра.
— Я? — переспросил Билли. — Не понял почему.
Он выжидательно смотрел на Силвейру.
— А я считал тебя более сообразительным.
В голосе Силвейры прозвучала издевка, которая совсем не понравилась Билли, но он молчал и продолжал выжидательно смотреть на гостя, который во что бы то ни стало хотел стать хозяином
— У тебя же сын. — все так же медленно, но уже с угрозой протянул Силвейра.
Теперь Билли понял. Приблизив свое лицо к лицу Силвейры, он с бешенством прошипел:
— Оставь моего сына в покое, ясно? Если ты хоть на шаг приблизишься к Зеке, я за себя не ручаюсь.
Угроза на угрозу. Но Силвейра, скорее, прощупывал ситуацию. Он, так сказать, давал Билли шанс уступить своей алчности — если она была — и наплевать в глаза собственной совести — если она мешала. Мол, уступил необходимости, спасал сына. Однако в ответ получил сгусток бешенства: Билли и в самом деле не остановился бы ни перед чем, если бы Силвейра вздумал настаивать. Силвейра был умным человеком, настаивать он не стал
— Жаль, что ошибся, — сказал он. — Я думал, двоим нужно больше, чем одному. Только и всего. Доброй ночи. Билли. Считай, что я просто хотел поставить тебя в известность.
— Доброй ночи. Силвейра. Я думаю, что мы поняли друг друга.
Диана тоже порадовалась доброй вести, когда Билли сообщил ей об аресте Ээекиела.
— Вот уж не думала, что стервятник способен приносить радость. — сказала она.
— А курица — горе, — прибавил Билли, думая об Элиане, которая в его глазах всегда была глупой мокрой курицей.
— Но все-таки мы вдвоем. Билли! — уверенно проговорила Диана. — И рано или поздно вернем сокровища по назначению.
А Билли в это время думал: Эзекиел, главный исполнитель всех замыслов Силвейры, в больнице и под стражей. Верно, он в плохом состоянии, иначе в больнице его бы держать не стали. Не заслужил. Аманда далеко. Значит, Селене наконец-то ничего не грозит!
И он вздохнул с облегчением.
Глава 2
Чего только не передумал Шику, пока мчался в полицейский участок. Только теперь, когда Эзскиела взяли и вина Кабесона, за которую он поплатился жизнью, стала очевидной, он понял, как реальна была опасность, которой подвергалась Селена. А он-то еще уговаривал ее есть! Ту самую еду, за которой чаще всего ходил Кабесон! А кто знает, какие вообще были планы у преступников? Может, в то время, когда Шику с Азеведу ловили Ээекиела, кто-то проник в тюрьму и…
