Шику оценил доверие Изабел. Посочувствовал Ренату, но про себя с высокомерием молодости подумал, что уж им-то с Селеной такие проблемы не грозят. Они всегда будут понимать друг друга.
Изабел поняла, что отцу и сыну нужно поговорить наедине, и, сервировав им кофе, оставила их.
Когда Шику заговорил об Эзекиеле, Сервулу сразу нахмурился.
— Я давно отошел от этих дел, сынок, — сказал он. — По молодости я еще кое в чем участвовал, но это было очень давно. Из-за срока давности мне ничего нельзя вменить даже в преступление. Я вовремя понял, что в жизни главное, а что нет. И понял, как видишь, правильно.
Сервулу улыбнулся так по-доброму, что Шику лишний раз за него порадовался: отец заслужил свое счастье. Он очень долго дожидался его.
— Но ты же знаешь Эзекиела, — настаивал Шику. — Подскажи, с какого конца к нему подступиться. От его показаний зависит судьба Селены, а значит, и моя тоже.
— Поверь, я бы ни секунды не задумался и дал бы тебе ключ к этому человеку, если бы он у меня был. Я знаю одно: он неуязвим, потому что никого не любит.
— И Тадеу? — спросил Шику.
— Не берусь решать. Но мне кажется, что во всех окружающих он видит только орудия.
С невеселыми мыслями шел Шику домой. Главный узел был у них в руках, но они никак не могли развязать его. Но ничего, хоть перед смертью, но он вытянет у Эзекиела признание! Он никому не отдаст свою Селену!
Едва подумав о Селене, он почувствовал себя счастливым. Одно то, что он мог спустя час увидеть ее, прижать к себе, сидеть рядом, говорить, наполняло его несказанной радостью. Рядом с Селеной Эзекиел становился каким-то потусторонним призраком, который должен был непременно исчезнуть, рассыпаться в прах, как исчезают пугающие сгустки тьмы при свете солнца.
Он увидел Лиану и улыбнулся ей.
— Погоди, Шику, — сказала она, — забегала Селена, оставила тебе письмо. Сейчас отдам. Честно скажу, что она была какая-то странная.
Шику сразу же заволновался, но воли своему волнению не дал, и уже держа письмо в руках и изнывая от нетерпения, продолжал болтать с Лианой как ни в чем не бывало. А она, показывая глазами на свою любовь и гордость, племянника Нанду, говорила:
— Ты только посмотри, Шику, как он ходит! А ведь приехал ко мне на костылях! Это все Ноэми. Она сотворила настоящее чудо. Их любовь сотворила чудо. Так будет и у тебя, Шику, вот увидишь.
— Я тоже так думаю, Лиана, — улыбнулся тот
А она продолжала:
— Теперь Нанду ищет спонсора. Он готов начать тренировки, но нужен спонсор, чтобы оплати ему тренера. Ему нужен богатый человек, который бы поверил, что он способен выиграть соревнование. Я думала, что, если наш с Тадеу бизнес пойдет хорошо, то я смогу оплатить ему тренировки, но пока мы еле-еле сводим концы с концами…
Лиана, может быть, поговорила бы о своих проблемах и еще, но она видела, что Шику уже невмоготу, что письмо жжет ему пальцы, и отпустила его, сказав:
— Иди, Шику, а то я тебя совсем заболтала.
Шику улыбнулся и едва ли не бегом поднялся по лестнице.
Едва закрыв дверь, он достал письмо и принялся его читать.
« Я знаю, что мне нельзя уезжать, потому что я нахожусь под следствием и скоро суд, — писала Селена. — Но я решила плюнуть на все: на правосудие, на то, что хорошо, и на то, что плохо. Надеюсь, ты не будешь сердиться. А если будешь, то это скоро пройдет. Ты очень хороший человек. Я многому у тебя научилась, но еще большему мне предстоит научиться. И в этом мне больше поможет Билли, чем ты Я рада, что мы с тобой познакомились. Не каждой женщине с забытой Богом фермы удается покорить сердце городского комиссара полиции. Но я совсем не хочу просидеть всю жизнь в глуши, выращивать кур и детей.
Только не подумай, что я тебя не любила. Нет, я с тобой не притворялась. С таким мужчиной, как ты, притворяться не приходится.
С Билли у меня все по-другому, он, конечно, тот еще мерзавец, но любовник бесподобный. Мне нужно было добиться того, чтобы он понял мне цену и приревновал. Я своего добилась. Ты мне очень помог. Спасибо тебе. Не считай, что я тебя использовала. Я с радостью осталась бы с вами двоими. Но здесь меня могут загрести и посадить на много лет. Кому этого хочется? Не мне, это точно! Билли мне обеспечит жизнь такую, какой мне всегда хотелось. А ты найдешь себе женщину, которую будешь любить. Не сердись. Целую. Селена».
Письмо выпало у Шику из рук. Он стоял и не понимал ровно ничего…
Глава 6
— Ты понимаешь, что воспитала гения? Всемогущего гения? — спрашивала Аманда Илду, гордо откинувшись в своей инвалидной коляске.
— Ты имеешь ввиду себя? — уточнила насторожившаяся Илда.
Она знала, что подобные приступы мании величия у ее бедной девочки наступают либо после того, как она сделала очередную глупость, либо перед тем, как она собиралась ее сделать.
— Что за идиотский вопрос! Разве есть тут кто-нибудь умнее меня? — Аманда снисходительно посмотрела на мать. — Ты бы только посмотрела на нее, на эту деревенщину Селену! Да она готова была мне пятки лизать! Но я потребовала Шику. Он был и останется моим! На этот раз она это поняла. Больше она не будет стоять у меня поперек дороги.
Илда внимательно посмотрела на дочь, подошла, взяла ее за руку.
— Аманда, милая, а тебе не кажется, что ты находишься в состоянии бреда? Безумия? Я не знаю, каким образом ты добилась того, что Селена ушла с твоей дороги. Я просто боюсь думать об этом, потому что это наверняка что-то страшное. Но разве ты не понимаешь, что Шику к тебе никогда не вернется? Что бы ты не делала, Аманда, — поздно! Он ушел от тебя, и обратной дороги нет.
Аманда вырвала свою руку.
— Я не желаю слушать твои глупости. Шику — мой, и это должны зарубить себе на носу все: и он, и ты, и Селена! Если мне понадобится, я не остановлюсь ни перед чем. Так что моли Бога, чтобы все мне были послушны!
С этими словами Аманда выехала из комнаты, а Илда присела на диван, крепко сжимая виски руками. Из груди ее вырвалось рыдание. Она уткнулась лицом в диванную подушку и разрыдалась.
Она была в отчаянии. Она не знала, что ей делать.
После слез стало легче. Она лежала на диване, смотрела, как спускается куда-то за море алый солнечный шар, и вспомнила тот вечер, когда пришел Тиноку и положил ей на руки спеленатого ребенка.
— Нянчи! — сказал он ей.
Она никогда ни о чем не спрашивала мужа. Он не позволял ей этого. Не спросила она тогда, и откуда он взял девочку. Она просто прижала ее к груди и назвала своей дочкой. С тех пор так оно и было — эта была ее дочь, ее любимое дитя. Она гордилась ее первыми шагами, словами, ее красотой.
Историю своей названой дочки она узнала много позже, когда Тиноку, напившись, пожелал с ней пооткровенничать. Оказывается, он ее купил. Просто купил, как покупают в магазине куклу, потому что ему понравились ее светлые глазки. Мать ее была проституткой, а отец — сутенером и бандитом. Спустя какое-то время отец счел, что продал дочь задешево, и потребовал прибавки.
