— Помню, — кивнул Саид, хотя у него в день свадьбы всё сложилось совсем не так безоблачно.
Мохаммед стал рассказывать брату, как он опасался опозориться в первую брачную ночь.
— Благословен Аллах! Если бы это продолжалось до сих пор, я бы уже умер, — вздохнул Мохаммед, вспоминая кошмары, преследовавшие его перед свадьбой.
Назира увлечённо поведала Зорайде, что новый жених от неё без ума, он не боится возражений её братьев и женится на ней. На сей раз Назира имела в виду Миру, который подвёз её на мотоцикле до дома. Она собиралась приехать в Рио и сразу дать Миру понять, что она согласна на свадьбу.
— Как можно решиться самой, сделать предложение мужчине? — поразилась Зорайде, но Назиру это не смущало.
Она твёрдо решила заполучить долгожданного мужа и на этот раз идти до конца.
— Когда ты это купила? — спросил Лукас.
Маиза сидела перед его кроватью с одной новой серёжкой в ухе.
— Я не покупала, мне подарили, — гордо ответила Маиза.
— И кто же?
— Один марокканец по имени Саид, — она высоко подняла голову.
— Какое совпадение! — иронически ответил Лукас на вызов жены.
— Да, верно, совпадение! По-моему, Марокко — теперь часть нашей жизни, и это замечательно, — с нескрываемой издёвкой продолжала Маиза.
Она сняла серьгу и вытерла навернувшуюся слезу со щеки.
— У него хороший вкус, вероятно, он интересный человек, тонкий, умеет обращаться с женщинами. — Она достала с туалетного столика большую коробку с драгоценностями и стала вынимать оттуда украшения. — Видишь? Каждое украшение — это твоя измена! Каждый раз, когда я видела тебя с женщиной, я искупала свои страдания, опустошая твою кредитную карточку. Я превращала свои слёзы в бриллианты!
Лукас пытался остановить жену, но из неё потоком рвались откровения, и он лишь отвернулся к стене.
— Я не плакала, я покупала драгоценности… А вот это колье — единственное, которое не является платой за страдания. Это тоже подарок Саида, это радость… Я слишком долго украшала себя собственными слезами… — Она заплакала.
— Маиза, думаю, нам надо было расстаться в самом начале, тогда никто бы из нас не заплатил так дорого, — спокойно сказал Лукас.
— Да что ты говоришь?! — насмешливо воскликнула она сквозь слёзы.
— Я хочу, чтобы ты знала… Если все эти годы были тяжёлыми для тебя, для меня они оказались не легче. Я тоже чувствовал себя опустошённым, но не виню в этом тебя. Мы оба виноваты, и я, и ты, — рассудительно заметил он. — Мы совершили большую ошибку, мы жили вместе, не имея ничего общего.
— Не стоило и начинать! Ты это хочешь сказать?! — закричала в ответ Маиза. — Ты никогда не был женат на мне, ты был женат на ней, на её призраке! Я пришла слишком поздно: Место уже было занято!
— Похоже, тебя приводит в бешенство мысль о том, что я был счастлив, а ты нет.
Но Маизу привёл ещё в большую ярость спокойный тон мужа.
— Чего я никогда не прощу тебе, так это того, что ты заставил меня поверить в реальность нашего счастья! И ты всегда питал эту надежду, хотя всегда знал, что это невозможно! — В истерике она вскочила со стула.
— Я действительно верил, что у нас всё получится…
— Ложь! Ты знал, что не получится! Ничего прочного не бывает, если один человек лжёт другому, обманывает его, не любит, а ты не был моим! Никогда! Ты вёл себя так, будто я лишняя! Я чувствовала себя препятствием для твоего счастья с ней! Но я всегда слишком мало значила, чтобы действительно стать для вас преградой! Единственной помехой между вами оказалась твоя трусость! Трусость и страх не угодить папочке!
— Что ты говоришь? — Лукасу было неприятно выслушивать оскорбления жены не только потому, что она кричала, но и потому, что в них крылась немалая доля истины.
— Правду! Твой страх порвать с домом, с размеренной жизнью, которой ты жил с рождения!
— Я не хочу больше слушать…
— Будешь! Ты выслушаешь всё, что я хочу о тебе сказать! — Она захлопнула дверь и с упоением стала рассказывать о вечере, проведённом в обществе Саида.
Наконец, настал её звёздный час: Лукас не мог уйти, и Маиза не упустила возможности поиздеваться над мужем, вылив на него весь свой яд. Лукас был растерян, он пытался спрятаться в себя. Измена жены не так уж сильно взволновала его и, конечно, не пробудила в нём чувства Отелло, но очередная истерика Маизы сильно действовала на
нервы.
— Эту Жади я никогда тебе не прощу! Все остальные женщины, которые прошли через твою жизнь, меня не волнуют, но она! Я хочу, чтобы она страдала! Если это зависит от меня, она будет долго мучиться и терзаться! — Маиза захлёбывалась гневом.
— Это не зависит от тебя! — выкрикнул Лукас.
— Ты так думаешь?! — желчно рассмеялась Маиза. — А ты уверен, что эти подарки Рашида ничего не значат?
— Ты стала злой! Если хочешь мстить, отомсти мне! Это я заставил тебя страдать! Она тебе ничего не сделала! — Лукас пытался исправить положение.
— Между женщинами совсем другие счёты! — Маиза, наконец, демонстративно ушла, хлопнув дверью.
Леонидас пригласил на семейный ужин Амалию и стал рассказывать ей о преимуществах общения в домашних условиях. Мел пришла на ужин с Шанди. Старший Феррас пригласил парня поужинать ради соблюдения дипломатии, но Маиза посмотрела на охранника так, будто взглядом хотела просверлить в нём отверстие.
После ужина Далва стала увлечённо обсуждать португальскую гостью с Лукасом.
— Раз твой отец, который не любит смешивать рабочие и домашние дела, пригласил её домой, значит, он определённо положил на неё глаз! — заявила она.
Лукасу слова экономки напомнили об Иветти, и он позвонил ей, приглашая в гости. Та пришла в настоящий восторг от такого приглашения, ведь это был хороший шанс выведать что-то про новую подружку «львёночка».
— А это случайно не та Иветти? – спросила Далва, когда Лукас отложил телефон в сторону.
— Она самая, — Лукас улыбнулся.
— И ты зовёшь её к нам в дом?! Не дай Бог отец узнает…
— Ничего он не узнает, потому что ты не скажешь ему. После того, как она уйдёт, можешь сказать, но заранее не надо. Иветти — моя подруга и хороший человек. Мне нужно поговорить с ней о деле.
— О каком? — шёпотом спросила нянюшка.
— О личном, — Лукас усмехнулся.
Далва пожала плечами и ушла. Она отказывалась понимать всё происходящее в этом доме.
Эдна прислала Алисинье открытку из Мараньяна. Она писала, как хорошо проводит время с мужем в Сан-Луисе. Он поражён влиянием Востока, а супруги больше всего времени уделяют исследованию здешней кухни, словом, у них полноценный медовый месяц.
