— Не такая?! Да, она любила покрасоваться, но не для моего брата, она наряжалась, но не для него!
— Здесь Кадижа, — прервала Латиффа словесный понос своей золовки.
— Иди сюда, Кадижа. Тётя Назира напоминает твоей тёте Латиффе кое-что. Иногда люди забывают, как всё было на самом деле, — объяснила Назира девочке.
И ушла наверх.
— Тётя Латиффа, а почему мама вернулась в Фес? — спросила Кадижа. — Почему она не взяла меня с собой?
— Она не успела, ей пришлось срочно уехать.
— А почему она срочно уехала?
— Не знаю, твой папа сам тебе всё объяснит. Ему пришлось отправить твою маму в Фес… — смешалась Латиффа.
— Зря она не взяла меня с собой, я не люблю разлучаться с мамой, — вздохнула Кадижа.
Её тоску развеяло предложение Самиры потанцевать вместе.
Из магазина поднялись Амим и Мохаммед. Они собирались на молитву в мечеть.
— Ты грустишь, моя красавица? — спросил он жену, видя, что она погружена в свои мысли.
— Я никак не могу смириться с участью Жади, — призналась Латиффа мужу.
— Саид вытерпел гораздо больше, чем смог бы вытерпеть любой другой на его месте! Твоя кузина не щадила его, она просто вытирала об него ноги! Не надо жалеть её, она получила то, что заслужила.
— А что она получила? — спросил Амим у отца.
— Ничего, — ответил тот.
Латиффа печально смотрела на мужа.
— Я хочу, чтобы письма Саида лежали здесь, — распорядилась Рания. Но служанка не приняла её приказ, так как раньше Жади велела ей класть письма, в другое место. — Дело в том, что Жади уехала. Теперь я — первая жена, и в доме всё будет по-моему.
— Жади уехала ненасовсем, — прервала её распоряжения Зорайде. — К тому же трёхмесячный срок ещё не истёк.
— Думаешь, она беременна? — спросила Рания. Служанка ухмыльнулась в ответ. — Она может вернуться, только если беременна. Третий развод окончательный.
— Он будет окончательным лишь по истечении срока. А пока Жади — первая жена, и прислуга должна делать так, как велит она.
Рания ушла в расстроенных чувствах, сунув письма служанке. Зорайде была довольна своим поступком.
Жади вернулась в Фес, в дом дядюшки Али, подавленной. Она плакала, стоя на балконе, и безучастно наблюдала за весельем танцовщиц внизу. Во двор вошли Сумайа и дядюшка Абдул. Девочка побежала наверх к Жади, а дядюшка Абдул глянул на жену племянника с нескрываемой неприязнью. Встретившись с ним взглядом, Жади гордо подняла голову, ответила на его молчаливый вызов и пошла в комнату. Сумайа встретила её ласковыми объятиями.
— А где Кадижа? — спросила девочка.
— Кадижа… Она осталась в Бразилии, — ответила Жади, через силу улыбаясь.
— Я тоже хотела побывать в Бразилии, но дядя Абдул против. Он был в ужасе от Бразилии, и всё из-за карнавала. Он сказал, что никто из его семьи больше не поедет на Запад… Почему ты плачешь? — заметила Сумайа слёзы в глазах Жади.
— От тоски. Я вспоминаю себя такой же юной, как ты сейчас… Если бы я вернулась в те годы, я бы сделала то, на что не могла решиться тогда, — она со слезами обняла Сумайу. — Разве можно вернуть время?… Нельзя… Жизнь даётся лишь раз… Здесь, в этой комнате, решилась моя судьба, — призналась Жади Сумайе. — Здесь я была тогда ещё совсем девчонкой… И вот теперь, столько лет спустя, я вернулась в эту комнату, и здесь снова решается моя судьба…
Абдул тоже поднялся наверх и принялся отчитывать Жади в присутствии Сумайи, называя её поведение поведением публичной женщины.
— Я буду вести себя с тобой по всей строгости и наконец-то покажу тебе, кто бедуин, а кто верблюд! — грозно пообещал дядя Абдул. — А если я увижу, что ты ведёшь себя неподобающе религии, то сам вытащу тебя на площадь для наказания плетьми.
Жади промолчала, ей нечего было возразить. Напоследок Абдул сказал, что за ней следят его охранники, а не охранники дядюшки Али, и ей нельзя выходить из дома, чтобы демонстрировать свои прелести в отсутствие мужа.
Глава 16
Маиза сидела у Лидиани.
— Я не влюблена в Саида, — сказала она. — Но серьёзно увлечена им, и не знаю, куда это меня заведёт.
Прибежали весёлые Нанду, Телминья и Сесеу.
— Не забудь прихватить «дури», — попросил Сесеу друга.
— Ну, всё! Хватит, ребята! — остановила их Телминья.
Сесеу встретился со строгим взглядом матери.
— Мама, мы просто… — начал оправдываться он.
— Дуру, то есть глупую женщину?! Скажите, кто из вас встречается с дурой? — опередила их Лидиани.
Ребята засмеялись.
— Ты любишь дур, да? — обратился Нанду к другу.
— Да-да, признаюсь…
— Никаких дур! — воскликнула Лидиани.
Она совершенно не разбиралась в происходящем, что было на руку подросткам.
— Что там у тебя с отцом? — спросил Сесеу у Нанду.
Тот дёрнул плечами.
— Хочу снова наведаться к нему в клинику…
Эскобар принял сына с серьёзным и удручённым лицом.
— У твоей матери появился молодой ухажёр твоего возраста, — скорбно поведал он. — Я видел сам… Более того, Кларисси вообще ведёт распущенный образ жизни, до этого она встречалась с Жулиу… Мне даже страшно подумать, что будет, если их увидят его знакомые.
Нанду ошеломлённо открыл рот. Родители просто сорвались с тормозов…
— Да что же это такое?! — возмутился он. — Ладно, я с ней серьёзно поговорю…
Алисинья и Эскобар открыли шампанское, празднуя покупку квартиры.
— Кларисси очень разозлится, когда узнает, какое решение ты принял, — деланно вздохнула Алисинья.
— А мне всё равно, что она подумает! Она сейчас способна растранжирить все деньги на своего юного любовника, но эта квартира достанется Нанду! — провозгласил Эскобар с бокалом в руке.
Он и не догадывался, что опасаться ему стоило вовсе не жены, а возлюбленной, которая сидела рядом с ним и невинно улыбалась.
Накачанный отцом Нанду тем временем устроил разнос матери.
— Это правда, что ты встречаешься с моим ровесником? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. — А если правда, то зачем? Об это уже вовсю говорят…
Кларисси упорно переводила стрелки на предательство Эскобара.
— Твой отец сам бросил меня и увлёкся молодой! — заявила она. — И что мне, брошенной, плакать в три ручья, когда рядом появился человек, которому со мной интересно?! А мне хорошо с ним… И самое главное, он возле меня не из корысти, в отличие от Алисиньи! Она живёт с Эскобаром только из соображений выгоды, чтобы воспользоваться им, а потом его выбросить, обобрав до нитки!
