Почему она не может заменить Жади?! Почему я не могу вышвырнуть Жади из сердца? — спрашивал себя Рашид, глядя на танец второй жены, и не выдержал, неожиданно вскочил с кровати и бросился в противоположное крыло дома. Рания расплакалась: что она сделала не так? А Саид не решался войти в комнату первой жены, хотя стоял в полуметре от её двери…
Всё было готово к торжественному ужину, и приём гостей в доме Рашида начался. Хозяева дома — Жади и Саид — стояли рядышком, когда в дверь вошла другая пара — Маиза и Лукас, и тоже встали рядом. При этом Маиза улыбалась Саиду, а Лукас и Жади обменивались взволнованными взглядами.
Сквозь толпу мельтешащих перед глазами танцовщиц с подсвечниками на головах Лукас ловил влюблённые взгляды Жади. Парочки прохаживались параллельно друг другу по разным сторонам зала. Им приходилось соблюдать конспирацию: Саид старался неотрывно следить за действиями своей первой жены.
В зале велись светские разговоры. Мохаммед рассказывал Лобату об ограничении длины танцевальных костюмов в Каире. Маиза поглощала восточные сладости и думала о том, сколько ей придётся, потом тренироваться, чтобы сбросить набранные калории. Рания говорила женщинам, что не тренируется, так как их мужчинам нравятся полные, и она мечтает со временем поправиться. Мохаммед пытался доказать Леонидасу и Тавиньу, что они относятся к своим женщинам лучше, чем на Западе. Леонидас считал, что это не так, потому что мусульмане по всякому поводу убивают женщин или наказывают плетьми. Но Мохаммед так не считал.
— Женщины для нас — это святое! — заявил он.
Лукас и Жади продолжали ходить друг за другом с глазами, полными счастья и любви. Наконец Лукас решился подойти к Жади сзади и шепнуть ей на ушко любовное признание, она шепнула в ответ, что тоже любит его…
Саид и Маиза тоже дарили друг другу знаки внимания. Они не преминули столкнуться плечом к плечу в праздничной толпе и на секунду обменяться пусть не влюблёнными, но страстными мстительными взглядами.
Лукас и Жади всё меньше скрывали свои чувства и всё чаще влюблённо переглядывались. Зорайде попросила Жади быть осторожней, но что делать… Её никто никогда не слушал.
Кадижа указала Назире на Лобату.
— Он не женат! — сообщила девочка. — Правда, он пришёл со своей подругой Карол, но это ничего не значит…
Бойкая Кадижа подошла к Лобату, дёрнула его за пиджак, представила свою тётю и сказала, что она свободна… Словом, его почти просватали.
И Назира тотчас пошла с ним танцевать. Она была готова стать и второй женой, а тут такое везение…
Леонидас разговаривал с Саидом.
— Очень трудно воспитывать детей на Западе. Вам проще: они подчиняются и не задают вопросов, — говорил старший Феррас.
— Это правда. Если отец сказал, ребёнок не спрашивает: «зачем?», а делает, — подтвердил Рашид.
— А у нас, как только они вырастают, первым делом отвергают то, чему их учили, и то, о чём им говорили.
— Смотри, сеньору Лобату понравилась Назира, — говорила Кадижа Зорайде, глядя, как Назира изображает подобие танца рядом с Лобату.
Самира рассказывала Карол, что хочет быть журналистом, ездить по миру и писать статьи. Но отец против, он мечтает, чтобы она вышла замуж и рожала детей, зато мать уговорила его разрешить ей учиться.
Маиза подошла к Жади.
— А тебе известно, что твоя семья отвернётся от тебя после развода? — спросила она с издёвкой в голосе.
— Не беспокойся за меня, я найду себе другую семью.
— Будь осторожней! Когда речь идёт о Лукасе, ни в чём нельзя быть уверенной. Он способен передумать в последний момент. Впрочем, ты должна знать это лучше меня, — Маиза самодовольно улыбнулась и ушла.
Жади ответила ей гордой улыбкой. Но эти слова не могли не оживить в ней старых тревог: она крепко сжала нефритовый кулон на своей шее, она снова носила его.
К ней подошла Зорайде.
— Что тебе сказала Маиза?
— Пыталась заронить сомнение… Это доказывает, что она не уверена, и думает, что на этот раз всё получится, — Жади пыталась верить себе, но в её глазах стояли слёзы опасения.
— Ты сказал, что они не поженятся. Ты уверен? — спросила Маиза Саида.
— Можешь не сомневаться. Им не быть вместе! И если у меня не будет Жади, то и Лукас её не получит, — уверенно ответил тот.
— Но как ты этого добьёшься? – недоумевала Маиза.
— Увидишь, — загадочно сказал Рашид и отошёл от дамы.
— Всё-таки вечер получился очень приятным, — говорил Леонидас, когда они всей семьёй вернулись домой.
— Саид очень милый человек, — с явным подтекстом сказала Маиза.
— Единственное, что меня беспокоит: я никогда не знаю, о чём он думает, и на что он способен, — точно подметил старший Феррас.
— Ещё ни одной живой душе не удавалось проникнуть во внутренний мир Рашида и предугадать его намерения.
Разговор прервали вбежавшие Далва с Телминьей.
— Мел сбежала вместе с Шанди! – крикнула взволнованная нянюшка.
— Надо заявить в полицию! — живо отреагировал Лукас, но отец быстро охладил его пыл.
— Мел совершеннолетняя и вправе распоряжаться собой, — напомнил он.
— Скандал попадёт в газеты! – забеспокоилась Маиза. — Я думаю, что лучший выход — лишить её содержания и не платить за её учебу. Тогда Мел быстро вернётся домой!
— Это случилось потому, что вы все неправильно себя ведёте! — начал обвинительную речь Леонидас. — Лукас безответственен и ребячлив, Маиза слишком агрессивна по отношению к Шанди. Вы не умеете продумывать свои действия, не умеете предусматривать последствия!
Только Далва ничего не говорила, а решила, что если Мел лишат содержания, она сама будет ей помогать.
Поздно вечером нянюшка вошла к Лукасу.
— Её воспитывали как принцессу, а теперь она где-то там, — волновалась Далва за Мел.
Лукас поднял голову.
— Она вернётся, — выдержанным тоном произнёс он.
— Не понимаю я твоего спокойствия!
— Далва, одна моя половина хочет найти её, отшлёпать и привести домой. А вторая моя половина хочет позволить ей то, в чём отказали мне: возможность собрать чемоданы, уйти из дома и жить, как хочешь. Я боюсь быть слишком строгим с ней, потому что именно так поступили со мной.
— Ты боишься? — недоумённо спросила нянюшка.
— Да. Я боюсь, что она станет похожа на меня: на человека, не умеющего бороться за себя.
— Не знаю, о чём ты, но, по-моему, ты всегда делал то, что хотел, — начала брюзжать экономка.
— Я говорю о том, что я должен был сделать тогда, в молодые годы. Поступи я тогда так, как поступила сейчас Мел, моя жизнь стала бы совсем другой. Мел оказалась сильней меня! — гордо сказал Лукас экономке.
