— Если честно, то я пока ещё не знаю, как ей рассказать обо всём. Я ещё не нашёл подходящих слов и подходящего момента. Есть вещи, которые нельзя вот так взять и выложить. Я подумал, что мне надо уехать, а по возвращении будет видно.
— В Марокко? — спросил Лео, как будто других стран в мире он не знал.
Доктор посчитал это неплохой идеей.
— Покажи мне свою лабораторию, — неожиданно попросил Лео. — Ты там делаешь клонов?
— Клонов? — со страхом переспросил Аугусто и напрягся.
— Да, вроде Долли.
Профессор облегчённо засмеялся:
— А ты думал, я говорил о людях? — улыбнулся Лео. Албиери кивнул. – А, правда, что уже научились делать клонов людей?
— Учёные знают, как это делать. А что бы ты почувствовал, если бы познакомился с клонированным человеком? — спросил доктор, оценивающе глядя на результат своего эксперимента, идущий рядом с ним.
— Не знаю… испуг, — ответил результат эксперимента.
— Почему испуг?
— Я всё время буду думать, что он не такой, как мы, — серьёзно ответил Лео и, неожиданно сорвавшись с места, кинулся в море.
— Отличная вода, здорово, папа! — воскликнул он, подбежав к Албиери после купания.
Профессор обнял и поцеловал его. Спокойно, по-отцовски.
Дома Лео сказал матери, что отец ведёт себя странно.
— Он постоянно расспрашивает меня о том, что я думаю и чувствую. А как ты с ним познакомилась? Вы любили друг друга? А долго вы были вместе?
Деуза, естественно, не могла ответить на эти вопросы. Какая там любовь с Албиери… Она замялась, стушевалась, и тогда сын решительно заявил:
— Да мне давно всё прекрасно известно: ты изменила Эдвалду с моим отцом и теперь стесняешься сказать об этом! Я тебе обещаю, Аугусто к тебе вернётся, и мы все будем вместе. Вот будет здорово!
Маникюрше всё больше хотелось рассказать сыну правду о его появлении на свет, иначе всё чересчур запутывалось. Но она пока не осмеливалась.
Деуза стала путано объяснять Лео, сколь сильна её привязанность и даже любовь к Эдвалду. Но юноша её почти не слушал.
— Мама, а кто такой Диогу? — неожиданно спросил он. — Отец часто вспоминает это имя…
— Диогу погиб, когда был ещё совсем мальчиком — разбился на вертолёте. Он тоже был крестником твоего отца. Он приносил тебе его игрушки и иногда путал имена, называл тебя Диогу, а я страшно пугалась.
Лео засмеялся.
— А разве я похож на него?
— Конечно, нет, — отозвалась Деуза. — Это так казалось только твоей крёстной Иветти. Когда она смотрела на тебя, то часто повторяла, что вспоминает Диогу, Марокко, пустыню…
Маникюрша мечтала, чтобы сын стал учиться, но тот её желаний не понимал.
— Ты задумайся, что с тобой может стать в сорок лет, — твердила она ему.
— Да я вообще не знаю, доживу ли до этих времён, — отмахивался Лео. — Вот если бы существовала машина времени, то я бы с удовольствием заглянул в будущее. А так… Мне всё равно…
Отчаявшись заставить сына взяться за ум, Деуза решала заняться личной жизнью. Она уговорила Албиери пойти с ней вместе в ателье Эдвалду. Доктор стал объяснять портному, что у них с Деузой ничего не было, нет и быть не может.
— Я всегда мечтал иметь такого сына, как Лео, и отношусь к нему, как к сыну, но это не мой родной ребёнок, — объяснил профессор. — Будь он моим, я давно бы это признал.
Албиери пообещал, что больше не будет встречаться с Лео у него дома, и ушёл. Эдвалду поверил его словам и решил дать Деузе ещё один шанс.
Примирение состоялось.
— В моём новом доме поменяли всю проводку и отремонтировали кухню. Думаю, что через месяц я смогу переехать, — отчиталась Маиза перед Леонидасом и Лукасом.
— Вы уверены, что нет никакой возможности для примирения? — в своей обычной манере спросил старший Феррас.
— Нет, отец, никакой, — тяжело выдохнул Лукас.
— Я тоже так считаю, — резонно подтвердила Маиза.
— Очень жаль. Я вырос во времена, когда люди женились навсегда. Проблемы были, но их решали, а о разводе вопрос не стоял, — брюзгливо отметил Леонидас.
— Мы живём в другое время, — улыбнулась Маиза.
В этот момент в дом вошла Мел и стала быстро подниматься по лестнице, не обращая внимания на то, что родные звали её за стол. Лукас попросил Далву узнать, что происходит с его дочерью.
— Мел всегда была такая спокойная, — вздохнул он.
— Она познакомилась с Шанди и стала другим человеком, — констатировала Маиза.
— Это пройдёт. Она не может смириться с тем, что ошиблась в нём. Кроме того, подростки с трудом признают свои ошибки, многие вещи познаются с возрастом. Но есть люди, которых возраст ничему не учит, — высказался старший Феррас.
Лукас ещё раз тяжело вздохнул и потёр глаза.
— Я не пойду, Далва, я не буду сидеть с ними за одним столом! Я не буду делать вид, что всё хорошо, потому что это не так, по крайней мере, для меня! И зачем я буду притворяться?! Зачем?! Чтобы не беспокоить их? Чтобы не давать им поводов для волнения?! Почему? Потому что они очень заняты, у них много проблем, а у меня нет? Я хочу, чтобы они провалились! — истерично закричала Мел нянюшке.
— Что ты говоришь, дочка?… — в ужасе прошептала та.
— Да, это так! Мне надоело быть примерной девочкой, потому что никто в этом доме меня не любит! Никто! Никто не стремится помочь мне справиться с моими трудностями, так почему я должна помогать им решать им свои проблемы?! Почему?!
— Хорошим поведением ты добьёшься от них всего, чего угодно! Ты же всегда добивалась раньше всего, что хотела.
— А что я хотела?! Что? Я никогда ничего не хотела! Именно поэтому всё было хорошо! Впервые в жизни у меня появилось желание: быть рядом с Шанди. Всю жизнь я делала то, что хотели они! Я занимала первые места! Я получала медали, чтобы они похвастались перед своими друзьями! Ты думаешь, мне нужны были эти медали?! Им! Им они были нужны! Они не замечали меня, никого никогда не интересовало, как я, что со мной происходит, чего мне не хватает! Никогда!
— Ты преувеличиваешь, Мел!
— И у меня нет причин?! Нет повода для этого? Кто я для них, скажи?! Кто я?! Я родилась, чтобы скрепить их брак, стала предлогом, чтобы они не развелись!
К спальне Мел подошла Маиза, она встала в дверном проёме, слушая полуприпадочные крики дочери.
— Пресвятая Дева! Твои мать, отец, дед, они всегда любили тебя, Мел, ты несправедлива к ним! — пыталась успокоить её няня.
— Любили?! Очень просто любить человека, который живёт, чтобы выполнять чьи-то желания! Очень легко! Но теперь впервые в жизни, я нуждаюсь в их внимании, а они меня выслушали?! Да они никогда ни от чего не откажутся ради меня! Моя мать не готова поступиться своим тщеславием: мой муж должен стать очередной медалью для неё! Её не привлекают люди, она ценит только имена! И всё это за мой счёт! Ещё одна медаль! Известное имя! — Мел разбросала по комнате свои награды, продолжая кричать, плакать и трястись в истерике.
