Курьер
Суббота хороша, когда есть кем укрыться и спать дальше. У меня было только одеяло. Так себе заменитель ласки, не успела я в него завернуться, как меня разбудил звонок. Я лежала и слушала, не узнавая своего телефона, это был звонок в дверь. Я посмотрела в глазок, за дверью стоял мужчина. Курьер принес посылку. Лицо было в маске, но глаза, которые неожиданно забегали, при виде меня в бестолковых поисках убежища, показались мне знакомыми. «Нет, слишком растерянные, хотя и красивые». Я забрала заказ и закрыла дверь. Не дожидаясь осени, распаковала сверток и натянула искусно выделанную итальянскую кожу на свои ноги. Подошла к зеркалу стенного шкафа, которое упиралось в пол. «Как тебе?» – «Какие же у меня красивые ноги» – ответила сама себе и прошлась по квартире до кухни. Сапоги снимать не хотелось, настолько они показались мне родными, хотелось кофе. Кофе. Только он мог поднять меня утром, объяснить, кому надо позвонить и что сделать до следующей встречи с ним. Открыла шкаф, достала турку. Засыпала кофе, налила воды и поставила турку на огонь. Много ли надо женщине для счастья? Кофе, Италия, сапоги. Впрочем, судя по карте, у двух последних было довольно много общего. Я смотрела на кофе, в котором закипали воспоминания:
– Что будешь пить? – отвлек он меня от горизонта, где закатывалось солнце.
– Кофе. Вот, вот о чем я всю дорогу мечтала. Вспомнила.
– Кофе? Поехать в Италию, чтобы пить кофе?
– Да. Почему бы и нет. Особенно кофе на молоке. Мой любимый. Только чур, я плачу сама.
– Ты делаешь мне больно, – усмехнулся я. – Тем более, что я его уже заказал.
– На молоке?
– Именно на молоке.
– Интересно, что заказываешь ты, а мечты сбываются у меня.
– Откуда ты знаешь? Может, это и моя мечта тоже. Познакомиться с тобой здесь. Часто мечты летают стаями.
– Ага, и всегда в одном направлении. На юг, к теплу.
– Это легко объяснить. Здесь люди приветливее и сбывать легче.
– Твоя правда. В современном мире каждый сам отвечает за сбыт, у каждого свои мечты.
– И свои вредные привычки.
– Не бросай.
– Ты про кофе?
– Не только. Ты предугадываешь мои желания. Как бы ни менялись нравы, женщины всегда будут ценить тех, от кого несет их мечтами, – краем глаза я уже видела официанта, который лавировал между столиков приближаясь к нам. – Какая прелесть, – улыбнулась я сначала официанту, потом кофе. На большом блюдце передо мной возник высокий бокал с любимым напитком. Я тут же поднесла к нему нос, своего рода приветствие. Так люди узнают свое, родное. Запах кофе сводил с ума.
– А на десерт?
– Я не люблю сладкое.
– Какая наглая ложь. Все любят сладкое. Тебе бы понравился баракито. Кофе по-канарски. Это смесь кофе и десерта, тенерифский кофе, в состав которого входит кофе, сгущенное молоко, цедра лимона, молоко, есть вариант три в одном, когда добавляют еще ликер.
– Зачем рассказал, теперь не усну, пока не побываю на Тенерифе.
– Вот так вот сразу?
– А чего медлить? Я люблю путешествия. Это вмятины на нашем идеальном мире. Они навсегда, эти изъяны, вместе с теми, когда ты вынужден бестолково падать и спотыкаться. Для меня это норма. В общем, если жизнь – это сплошные вопросы, то путешествия – как ответы, почему это происходит именно с тобой.
– Если происходит, значит, все не так уж скучно.
– Точно, запутанно и непросто.
– Твоя жизнь интересная?
– Достаточно.
– Достаточно для чего?
– Не для самоубийства, конечно. Но я доволен. По крайней мере я здесь, в Италии, это меня греет.
– Но это же не предел?
– Конечно, нет. Я всегда хотел быть знаменитым.
– У тебя еще есть время.
– Полно.
– Спорим, что от этого тоже может стошнить?
– На что спорим?
– Хотя бы на этот закат.
– Больше всего на свете я боюсь скопидомства.
– Ты же еще не выиграла.
– Это не проблема. Так какие есть варианты, чтобы стать знаменитым?
– Стать актером в кино, это самое простое.
– Или писателем.
– Актрисой, очень хотела… точно не помню, может, когда-то хотела стать и писательницей, но я точно знаю, что для этого нужно, что в кино, что в литературе, надо научиться убивать.
– Убивать?
– Да, убивать посредственность, то есть дарить чувство уникальности. Чтобы после кино или книги что зрители, что читатели, почувствовали себя единственными на свете, которые переживают все именно так.
– С этим мы справимся, а что делать с журналистами. Вот кого я боюсь по-настоящему, – начал он иронизировать на эту тему. – Если они не смогут обо мне что-нибудь накопать, то обязательно это придумают.
– Меня больше волнует, что делать с гонорарами? Мне кажется, если мне начнут выплачивать по десять миллионов за роль, тут кино и закончится, – улыбнулась я.
– Зазвездишься?
– Погасну.
– Это вряд ли. Ты уже вся светишься.
– Моя жизнь никогда не была такой интересной, как сейчас. Она выглядела невзрачной и придурковатой.
– А что изменилось?
– Как что? Кофе принесли, – рассмеялась я и отхлебнула.
– А если тебе принесут вино?
– Все, туши свет. Потеряюсь. Хотя иногда нужно полностью потерять себя, чтобы снова найти. Однажды я так напилась, что мама не горюй…
– Вот, а станешь известной, об этом узнают все. Известность – это скользко. На ней поскальзываются все, кто с вывихом, а кто-то ломает шею.
– Я так хотела бы на этом сломать шею, – допила я кофе.
– На счет известности не уверен, но успешным я точно буду, – завибрировал в подтверждение его телефон.
– Откуда такая уверенность?
– Приятная девушка, приятный вечер, приятная Италия. Все это создает уверенность, – достал он из штанов телефон и прочел сообщение.
– Только все время какой-то фон. Ты чувствуешь какой-то фон или только я его ощущаю?
– Какой фон?
– Смарт. Смартфон. Тебе не кажется, что мир слишком перегружен смартфонами, постоянными сообщениями, лайками. Даже здесь не найти убежища.
