Ветер донес звуки труб, и Тень ускорила шаг. Минуту спустя послышался другой звук, который она не смогла сразу определить. То был многоголосый рев, дополненный воплями и пронзительными криками; так кричат чайки, застигнутые штормом, или обезумевшая толпа во время турнира. Она не видела передней части горы и северной окраины деревни, но от этих звуков волосы вставали дыбом и холодело сердце.
Она остановилась, прислушиваясь, перевела взгляд на стены храма, но там все выглядело обычно. Звуки нарастали. Возможно, это всего лишь состязания, еще одна потеха в честь закрытия турнира. Потом пронзительные крики понеслись из-за стен. Тени потребовалось несколько минут, чтобы добежать до северной стороны холма, пересечь покатую пустошь и достичь дороги, поднимающейся от деревни к воротам. Она слышала, чувствовала, что творится нечто страшное, и, когда преодолела наконец последний отрезок пути, ее ноги тряслись от изнеможения. Тень не была готова увидеть такое, а увидев, закричала от ужаса.
Широкая дорога была завалена телами. Ярл Берна в плаще из меха медведя потерял верхнюю часть черепа. Старая женщина, лет десять служившая у Альбы горничной, лежала с пробитой грудью, глядя в багровое небо остановившимися глазами. Тень переходила от одного тела к другому и, зажав ладонью рот, искала Альбу. Среди убитых были и северяне, отличавшиеся от мужчин из кланов, павших тут же, спутанными волосами и одеждой с костяными шипами. Альбу Тень не нашла. Как и короля Гудруна.
Кто-то пытался опустить решетку, но помешали тела, и она остановилась, упершись в спины двух королевских стражников, упавших один на другого. Из-за стен доносились крики и мольбы о пощаде, грохот сшибающихся щитов и рычание бойцов. Ей нужно было попасть внутрь. Забрав нож с тела ярла Берна, Тень пошла к воротам. Ее мутило. Согнувшись, она пролезла под висевшей решеткой, а когда поднялась на ноги, увидела, что попала в ад.
Просторный внутренний двор между храмом и дворцом превратился в бойню. Трупы лежали так густо, что между ними приходилось пробираться, прыгать с булыжника на булыжник, будто через бескрайний поток. От дворцовых ступеней и до первой арки храма, захватывая центр двора, бились не на жизнь, а на смерть северяне и мужчины из кланов, которых она отличала по тугим косам.
Один воин стоял в кольце врагов, но, похоже, успешно справлялся с натиском противника. Весь залитый кровью, в каждой руке он держал по топору. Тень не заметила в коротких волосах никаких украшений, а поскольку не увидела ни костей, ни косы, то в первое мгновение не узнала его. Потом он взревел, ударив двумя топорами одновременно и повалив трех северян, и Тень осознала, что это Байр. Сердце ее замерло; чтобы сдержать крик ужаса и надежды, она закусила губу.
Рядом сражались несколько воинов его клана – Дред, Дакин и Дистел. Их косы метались в разные стороны; на щитах Тень увидела изображение волка. Каждому приходилось биться с несколькими противниками. Айдан из Адьяра дрался с тем же неистовством, которое, казалось, охватило всех. Стоя спиной к спине с сыном Лотгара, он рубил и колол, сдерживая нескольких северян. На всем пространстве группки воинов кланов бились, попирая собственных мертвецов, лишь бы дать отпор врагу. Группа лучников, взобравшись на парапеты стен, старалась нанести урон северянам и ослабить их напор. Однако Сейлок подвергся нападению превосходящих сил противника, и никто этого не ожидал. Никто, кроме хранителей.
Тень побежала к храму, спотыкаясь о мертвых и примечая живых, на ходу обещая им вернуться. Сначала ей нужно было найти Альбу. Она хотела выкрикнуть имя дочери, но побоялась отвлечь того воина, который ее любил, и подвергнуть Байра смертельной опасности. Она видела, как упал хранитель Амос. Его сил не хватило для того, чтобы противостоять могучему северянину. Несколько мгновений спустя рядом с ним рухнул Бьорн. Площадку перед храмом покрыли тела в лиловых одеждах.
– Дагмар, – простонала Тень, лихорадочно выискивая его взглядом, хотя зрелище было отталкивающее.
И тут она увидела Альбу, привязанную к колонне храма, словно ведьма на костре. Ее волосы падали на плечи, платье порвалось от шеи до пояса. Она отчаянно пыталась освободиться от пут.
За Альбой Тень увидела короля Севера с топором в руках. Гудрун крушил дверь храма, уничтожая резьбу вместе с рунами, написанными на ней кровью. Тень смотрела, как дверь раскололась на две части и та часть, что была без петель, с грохотом упала наружу. Гудрун шагнул внутрь, забыв и про Альбу, и про сражающихся. Еще десяток варваров, уверенных в победе, устремились в святилище. Им не терпелось разграбить его.
Тень упала, тут же поднялась и, спотыкаясь, поспешила к колонне с привязанной Альбой. Она боялась, что не успеет перерезать веревки до возвращения Гудруна. По пути она выронила нож и тут же подняла его трясущимися руками. Ладони взмокли от пота, сердце бешено колотилось. Добравшись наконец до дочери, она принялась перепиливать путы ножом, и тут под ногами застонала земля.
– Дагмар собирается обрушить храм, – задыхаясь, выговорила Альба, показывая на две колонны внутри святилища. Между ними, упираясь в каждую рукой, стоял Дагмар в развевающейся черной мантии. Он не сводил глаз с Тени.
– Дагмар! – пронзительно крикнула она.
– Бегите! – взревел он. – Прочь!
На его предплечьях блестела кровь, ноги были расставлены, будто он удерживал колонны, не позволяя им упасть. Почти сразу стены храма задрожали и затряслись, словно некое чудовище, обитавшее под горой, старалось вырваться на волю. Сражавшиеся во дворе зашатались, некоторые попадали, остальные опустили оружие. Землетрясение напугало их больше, чем вражеские мечи.
Через входную дверь донесся голос Гудруна. Он ревел, проклиная богов, и Альба с Тенью побежали, поддерживая друг друга. Храм еще стоял, сотрясаясь и вздрагивая. Северяне бросились прочь. Они спешили к воротам, и булыжники подпрыгивали и шевелились у них под ногами, подбрасывая в воздух мертвых и заставляя падать на колени живых.
Тень оглянулась в надежде, что Дагмар последовал за ними. Колонны, в которые он упирался руками, извивались, как каменные змеи, вызванные к жизни кровавыми руками на их поверхности. Раздался нечеловеческий, оглушительный стон, и крыша храма рухнула вниз. Остались только стены, некогда удерживавшие ее. К небу поднялась туча пыли и осколков, и всю гору покрыло белым крошевом. А потом на мир опустилась тишина.
31
БАЙР НЕ ЗНАЛ, сколько человек он убил и скольких друзей потерял. Он не знал, жива ли Альба и где она теперь. Знал только, что нужно драться, потому что если он падет, то падет и Сейлок. От оружия северян погибли сотни людей – поселян, женщин и мужчин из кланов, воинов, хранителей, а убийцы все продолжали уничтожать ни в чем не повинных людей, почти не оказывающих сопротивление.
Когда закачалась земля, он решил, что пропустил удар или, сам того не заметив, получил рану, но продолжал биться, намереваясь стоять до конца. Уголком глаза он видел, как упал Дред и зашатался Дакин, и, взревев от горя и ярости, отшвырнул одного врага, разрубил топором череп другому, а потом вдруг понял, что не ранен, а его люди живы. Северяне отпрянули, взмахивая руками и качаясь на подгибающихся ногах, словно на палубе корабля в бурном море. Опасаясь, что они придут в себя и перестроятся, Байр, шатаясь, пошел на них с упорством последнего оставшегося на ногах бойца.
