– Лучше хороший человек, чем чересчур бойкий, – добавил Айдан из Адьяра.
– Лучше неповоротливый язык, чем раздвоенный, – прорычал Дред.
Каждый присутствующий в зале мужчина держал руку на рукояти меча, и на миг все затаили дыхание, выжидая, кто нападет первым. Король медленно поднялся, вызывающе посмотрел на ярлов.
– Чего вы от меня хотите? – Он протянул руки с раскрытыми ладонями. – Я король, а не хранитель. Я всего лишь человек, а не хозяин рун. Мы содержим на горе храм и людей, называющих себя хранителями, а они не могут донести до богов наши молитвы. Моя дочь стала последней девочкой, рожденной для сынов Сейлока. Единственной за двадцать четыре года. – Банрууд помолчал, чтобы до собравшихся дошли его слова. – И все-таки вы пришли ко мне, будто я могу исцелить ваше семя, – процедил он. – Почему вы не спросите у хранителей, что они сделали для избавления от бедствия? Разве они не общаются с норнами? Разве Один не слышит их?
Банрууд снова сделал паузу и, когда никто не возразил, продолжил.
– Пять дочерей в стенах храма достигли возраста женщины, но их не вернули в ваши кланы! – с чувством вскричал Банрууд. – Их утробы пусты. Какую надежду они вам даровали, ярлы Сейлока? Какую надежду даровали вашему народу? Наши сыновья восстают друг на друга. А вы приходите ко мне с протянутыми руками, просите все это исправить. Почему вы не обратитесь к хранителям?
Элбор принялся кивать, его красные щеки стали еще темнее, и он ударил кулаками по столу. Воины за его спиной, одетые в цвета Эббы, хрипло заворчали в знак согласия, как стадо голодных свиней. Мужчины из клана Медведя поддержали их фырканьем и рычанием, и Байр испытал сильнейшее желание заткнуть уши. Лотгар из Лиока с побитой сединой золотистой гривой – она сильно побелела за те десять лет, что Байр его не видел, – запрокинул голову и, просто чтобы посоревноваться, издал могучий львиный рык.
– Никакого порядка, – коротко бросил Байр. Его голос прозвучал твердо, и какофония прекратилась.
– Это не хранители насилуют и грабят. Это не хранители посылают воинов разорять земли соседей, – зло проворчал Дред.
– Мы берем только необходимое, чтобы выжить! – крикнул Бенджи.
– Ты ленив, Бенджи. В твоей земле полно молодых мужчин, и все они под твоим началом. У нас мало женщин, но не женщины вспахивают поля, ловят рыбу или сражаются с северянами. Женщины никогда этим не занимались. Так какие у тебя оправдания?
Дред привык высказывать на советах свое мнение, но он не был ярлом, и Бенджи, похоже, решил ему об этом напомнить. Он бросился на Дреда с кинжалом в руке, но Байр вскочил на ноги и заслонил деда. Никто и двинуться не успел, как он ухватил Бенджи одной рукой за горло, другой за промежность и швырнул его через круглый стол точно так же, как швырял некогда с холма напавших на Тень бандитов. Бенджи пролетел в нескольких футах от головы Лотгара и бесформенной кучей упал у ног сыновей ярла Лиока. Кинжал его зазвенел по полу.
И сидевшие за столом, и воины у стен ошеломленно застыли. Байр не знал, отчего они оцепенели – от потрясения или от того, что могло последовать дальше.
Лотгар снова взревел, на этот раз от хохота, а его сыновья помогли ярлу Берна подняться на ноги. Тот выглядел так, будто получил удар по голове, – шатался, ощупывал себя и нападать больше не собирался.
– Ярл Долфиса не ошибается, – заговорил Айдан, когда Лотгар отсмеялся. – Мы тоже страдаем от грабителей из Берна. Рыба не перестает наполнять наши сети. Земля щедра, и наши воины так же свирепы в бою. Но слишком многие из них лишены семей и женской ласки. И некоторые, не видя цели в жизни… сбились с пути истинного. – Он бросил взгляд на королевских стражников.
Йозеф из Йорана поднял усталые глаза на короля. Лицо у него было обветренное и грубое, как ладони у Дагмара, лицо фермера.
– Мы живем под постоянной угрозой из Эббы. Некоторые бегут оттуда в одной одежде, не имея больше ничего. Но они готовы работать. Другие являются только за тем, что им не принадлежит. Нам пришлось поставить воинов на границе, и теперь всех, кто пытается пройти, заворачивают. Мы просто не можем принять всю Эббу. Элбор высылает своих бедняков, а сам сидит, как жирная свинья на вертеле с яблоком в пасти.
Элбор встал, выставив вперед нижнюю челюсть. Его маленькие подлые глазки беспокойно забегали.
– Мы больше десяти лет страдаем от набегов с Побережий! – выпалил он.
– Как и мы, – устало ответил Йозеф. – Кланы на юго-западных берегах всегда так жили. Мы воевали с Побережьями, Долфис с истландцами, Берн и Адьяр с северянами, Лиок боролся со штормами. Но мы никогда не нападали друг на друга, клан на клан.
– Ты з-загоняешь своих людей в землю, Элбор, но м-мало что делаешь для их защиты, – сказал Байр.
– Я собираю деньги для хранителей. А они что для нас делают? – взревел Элбор, вторя обвинению, которое выдвинул король.
Это была ложь. Байр хорошо знал, как скромно живут за стенами храма. Хранители довольствовались очень немногим, разводили овец, доили собственных коз, ухаживали за своими садами и огородами. Сколько бы денег ни собирали в кланах, они проходили через руки короля, и храму доставались жалкие гроши. Во время турниров собирали милостыню, и каждый грош тратили на содержание храмовых зданий. Богачей среди хранителей не было.
– Ты собираешь деньги для себя и для короля. Как и все мы, – возразил Байр.
На протяжении года десятина, которую требовал король, была головной болью для каждого ярла. Байр собирал ее сам. Часть оставлял в Долфисе – для поддержания войска в готовности и управления народом, но львиная доля уходила в сундуки короля.
– Осторожнее, мальчик из храма, – прошептал король, и его слова змеей поползли между собравшимися.
– Все это правда, – подал голос Лотгар, не обращая внимания на напряженное молчание, повисшее в зале. – И все-таки… я задаюсь вопросом: почему хранители ничего не могут сделать, чтобы покончить с этой напастью, коснувшейся наших женщин?
– И я, – поддержал его Йозеф.
– Вот именно, – воскликнул Элбор, желавший увести разговор от своей несостоятельности как ярла.
– Что-то надо делать, – согласился Бенджи, и при этих словах король откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы и прищурившись. Он будто задумался над ними.
Байр уже видел этот взгляд. Такое же выражение было на лице Банрууда, когда он разглядывал тело Агнес, лежавшее у его ног.
– Кое-что уже сделано, – сказал король, обводя ярлов загадочным взглядом. Он будто прятал спасение в рукаве. – Я достиг соглашения с королем Севера. Принцесса станет королевой.
Байр медленно поднял голову, но вопроса задавать не стал. Он научился искусству ждать – человек расскажет сам. И люди всегда рассказывали, даже король Банрууд.
– Через два дня она уедет в Северные земли с королем Гудруном. Взамен король Севера согласился убрать своих воинов из Берна. Объявление будет сделано завтра, после рукопашной схватки. Ваши драгоценные дочери храма остаются стареть вместе с бесполезными хранителями, – с издевкой закончил король.
