С тех пор как приехал Байр, они очень мало спали. По ночам убегали за стены, где тьма служила им укрытием и они могли плавать, летать и касаться друг друга, не боясь любопытных глаз и длинных языков. Им не хотелось признавать, что приходится прятать свои отношения, но оба понимали это. Байр обещал Альбе, что обратится к королю, когда тот вернется, поклонится ему и поклянется отдать все свои силы Сейлоку ради ее руки. Он едва заметно повернул голову, чтобы видеть сверкающую корону Альбы и волосы, рассыпавшиеся по черной мантии. Этих волос он касался. В эти волосы он запускал пальцы, целуя ее губы.
Во время поцелуев она не была столь сосредоточенна, спокойна и молчалива. Они так много целовались, что у нее воспалились губы, а нежная кожа шеи горела из-за соприкосновения с его обветренными щеками. Он сгорал от любви, изнемогал от страсти и, хотя он не передал ей свое семя, ни в чем другом не отказывал. Он наполнял локонами волос Альбы свои ладони, покоил лицо на ее нежном теле, целовал мягкую кожу ее груди и гладил бедра, а она что-то лепетала в сладкой истоме. Когда она в ответ ласкала его, то смотрела широко открытыми глазами, а он стонал, моля о пощаде. И она щадила и отпускала его, и Байр падал на колени, лишенный сил, но будто заново рожденный.
С момента своего возвращения на гору Байр думал только о ней. Не о клане, не о долге, не о цели приезда. Только о ней. Его не заботили северяне и их длинные корабли в заливе Гарбо. Он не вспоминал о нападении на Шебу или бое в Истландии. Когда на турнир прибыл Дред с горсткой воинов, вооруженных, бдительных, Байр вернулся к своим обязанностям с той спокойной уверенностью, к которой они привыкли, но сердце его и мысли были не с ними. Впервые в жизни он отдался собственным желаниям, все остальное отступило в туманную даль. Дни он проводил с хранителями или своими людьми, спал урывками, на заре и по вечерам, а ночи посвящал Альбе.
Теперь, стоя рядом с ней, так близко, что можно было коснуться нежной щеки и тонкой шеи, он горевал лишь о том, что с подобными ночами покончено. Он сделал бы все, лишь бы обладать ею. Ради нее он отказался бы от власти. Но в глубине души, где обитала честность и теплилась надежда, он знал, что этого будет недостаточно.
Сквозь пелену своей влюбленности Байр сумел заметить, что люди, вытесненные с центральной части внутреннего двора, начали оглядываться, показывать пальцами, хвататься друг за друга и даже прятаться. Как-то сразу стряхнув с себя туман любовного опьянения, Байр вернулся к суровой действительности. Страх за Альбу, за весь Сейлок проснулся, зашевелился в груди и принялся распрямляться во весь рост.
– Он привел на Храмовую гору северян, – зарычал Адьяр.
Лотгар выругался, изрыгнув поток непристойностей, перерастающий в рев, но их приглушил недовольный гомон толпы.
– Это король Гудрун, – сказала Альба низким мрачным голосом, словно ее тоже грубо вырвали из прекрасного сна.
Король Гудрун тоже чернил глаза, как хранители, только его волосы свисали за спину грязными прядями, а на макушке были собраны в узел, пронзенный костями животных, чтобы не падали на глаза. Его люди украшали свои прически похожим образом. Все были одеты в кожаные штаны и рубахи, усеянные металлическими шипами. За плечами висели мечи, к сапогам длинными кожаными ремнями крепились кинжалы. Они ездили на рослых тяжелых лошадях с широкими спинами, толстыми ногами, огромными копытами и головами. Такие кони и годились для таких людей, ибо северяне поражали своим ростом. Бозл не преувеличил, когда сказал, что все они размером с Байра.
– Мой народ. Моя дочь. Мои ярлы. Мои хранители, – загремел Банрууд, воздев руки и призывая толпу к вниманию. – В духе мира и взаимного понимания я привез короля Северных земель Гудруна посмотреть наш храм и принять участие в турнире. Мы приветствуем короля и его людей так же, как приветствовал меня их народ. Нам нужны сильные союзники. Возможно, это первый из множества подобных визитов.
Люди возбужденно зашептались; никто не выкрикивал издевательств, не свистел, но и ликования не наблюдалось. Никто не кричал от радости и не размахивал разноцветными флагами.
По ступеням дворца спустилась Альба. Чувство долга требовало учтиво приветствовать гостей. Вместе с ней двинулся вперед Байр, не желая оставлять принцессу наедине с чужеземцами и их, по общему мнению, жестоким королем. Айдан, по-видимому, придерживался того же мнения и не покинул племянницу. Йозеф с Лотгаром решили не отставать, и так они вышли на середину двора, чтобы представить принцессу Сейлока королю Северных земель. Оказавшись в одиночестве, Элбор поспешил присоединиться к ним, хотя и держался за спиной Лотгара. Бенджи из Берна сидел на коне позади короля в окружении небольшой группы своих людей. Байр так и знал, что Бенджи окажется там, где и король.
Когда Альба приблизилась, король Банрууд соскочил с коня с легкостью и проворством молодого человека. Его волосы побило сединой, но в остальном он не изменился. И когда Банрууд встретился взглядом с Байром, его глаза смотрели все так же отчужденно и неумолимо.
– Отец, благодарю Одина за твое благополучное возвращение, – сказала Альба, на шаг отступив от ярлов, и прижалась невидимой звездой на своем лбу к протянутой руке Банрууда. Повернувшись к королю Севера, она сделала глубокий книксен и грациозно выпрямилась. – Король Гудрун, мы приветствуем тебя.
По воинам Гунруда пробежал одобрительный шепот, а король Севера бесцеремонно соскочил с лошади и схватил ее пальцы, словно собираясь поцеловать. В самый последний момент он повернул руку Альбы ладонью вверх и с подчеркнутым удовольствием лизнул, проведя языком от кончиков пальцев до запястья. Его люди буйно взревели.
Байр зарычал, и этот глубокий гортанный звук заставил Гудруна втянуть язык и поднять глаза.
– Разве у вас в Сейлоке так не принято? – язвительно спросил Байра король Севера. – Или она твоя, ярл?
– Позволь представить тебе дочь, принцессу Сейлока Альбу, – вмешался король, тяжело глядя на Байра и стискивая зубы. – Мальчик из храма никак не откажется от старых привычек. Вернулся на гору десять лет спустя и сразу вообразил себя защитником принцессы.
– Мальчик из храма? – переспросил Гудрун, вопросительно поднимая брови.
– Я Байр. Ярл Долфиса, – старательно и не спеша произнес Байр. Он не ответил королю и не сводил глаз с Гудруна.
– Ага. Я слышал про тебя, Долфис. Ты известен своей силой. Хотелось бы мне испытать ее, – прошипел Гудрун.
– Это мои ярлы – Долфис, Адьяр, Йоран, Лиок и Эбба. С Берном ты знаком, – сказал Банрууд, махнув рукой в сторону мужчин, сопровождавших его дочь. Не только Байр ощетинился при этих словах. Ярлы кланов находились под началом короля, но заявление, что они принадлежат ему, не соответствовало истине.
Банрууд предложил руку Альбе, и та не колеблясь приняла ее, хотя едва касалась пальцами рукава отца и выглядела скованно. Король кивнул хранителям, которые молча наблюдали за происходящим со ступеней храма. Вперед вышел только Айво; опираясь на посох, он напоминал нахохлившегося ворона.
