– А за меня вы бы выступили? – спросил Дред, обводя взглядом воинов. – Я получил бы от вас поддержку в борьбе за кресло ярла?
– Да, – сказал Дакин, и остальные ответили решительными взглядами и кивками.
– Тогда я прошу вас поддержать Байра, – сказал Дред. – Выступите за него… ради меня.
– Он чужой. Люди назначат такие испытания, которые просто-напросто погубят его. Мы все можем поднять голос за него… и этого окажется недостаточно.
Дакин говорил мягко, даже доброжелательно, и Дред сгорбился в седле, опустив голову на грудь. Байр жалел, что не проявил твердости и не остался на Храмовой горе.
– Я не поддержу его, Дред… но и вызов ему не брошу, – негромко добавил Дакин.
– И я. – Воин с глубоко посаженными глазами и скулами острыми, как храмовые шпили, наконец решил высказаться. – Он может беспрепятственно сделать заявку. Я не встану у него на пути.
Байр видел его в рукопашной и потом, в ночь пиршества. Этот человек был молчалив, почти как Байр, но Дред его, похоже, высоко ценил.
– Дакин. Дистел. Примите мою благодарность, – мрачно проворчал Дред, и Байр взял на заметку имя второго воина.
– А остальные? Что скажете? Вы бросите ему вызов сейчас, когда я отказался от звания ярла? – спросил Дред мужчин, в тяжелом молчании ехавших рядом.
– Меня никогда не выберут, – беззаботно ответил Дэниэл, пожимая плечами. – Если мальчик из храма хочет погубить себя, пытаясь стать Долфисом, мне все равно.
Люди Сейлока часто называли ярлов по имени клана – Адьяр, Лиок, Йоран. Народ Долфиса не являлся исключением.
Дистел развернулся и толкнул парня так, что тот едва не выпал из седла. Остальные захохотали. Дэниэл выругался, а потом один из воинов выразил общее мнение:
– Если Дакин с Дистелом не собираются бросать вызов, другие тоже этого не сделают. У них самая большая поддержка в клане, Дред.
Говоривший был совершенно лыс, как хранитель. Вместо шапки он носил волчью шкуру; лицо выглядывало из зубастой пасти, словно его вот-вот проглотят. Разрезанный на полоски и заплетенный пушистый хвост зверя был у него вместо воинской косы.
– Да будет так, – согласился Дред, бросив взгляд на каждого воина. – Остается узнать, что скажут люди.
* * *
Почти два дня они ехали, делая короткие привалы у рек и ручьев. Воды в Долфисе хватало, скал тоже, а вот фермы встречались редко. Жители выращивали культуры, не требующие больших участков земли, в основном картофель. Кто крестьянствовал, кто охотился; кто сражался, кто ловил рыбу. Здесь жили торговцы, звероловы, рудокопы и мельники, а в главной долине, где стояла крепость ярла и размещались самые обширные земельные угодья клана, встречались все понемногу.
Байру жизнь в Долфисе казалась схожей с укладом королевской деревни. Так жили во всех кланах, хотя в Долфисе наряду с долинами то и дело встречались вершины, скалы и утесы. Байр воображал, что если забраться на пик Шинуэя, самой высокой точки в землях клана, то можно будет увидеть весь путь до Храмовой горы с нависшими над ней далекими облаками.
Когда он спросил про это деда, Дред пожал плечами и буркнул:
– Не видел. И тебе лучше не оглядываться назад, Байр.
Когда они, уставшие, стершие ляжки о седла, начали спуск в долину, Дред придержал коня и велел воинам скакать вперед и предупредить деревню.
– Скажите им, что мы едем, – наставлял он Дакина. – Расскажите всем в крепости, что произошло. Что я привез в Долфис внука, чтобы предложить его на место ярла.
Дакин кивнул, задержался взглядом на Байре.
– Лучше не ждать, парень. Ты устал. Но они не дадут тебе отдохнуть. Пусть Тор даст тебе силы, а гончие Одина прикроют спину.
В знак уважения Дакин дернул себя за длинную рыжую косу и пришпорил коня. Остальные поскакали за ним. Путешествие почти закончилось, и им не терпелось сообщить соплеменникам новости.
Дред посмотрел им вслед, потом повернулся к Байру. По мере приближения к дому морщины на лбу и складки вокруг рта у деда становились все глубже. Байр старался не давать воли чувствам. Земля была суровая, люди, с которыми он ехал, еще суровее, и хотя местность притягивала взгляд, она казалась чужой, холодной. Он сам себе казался чужим и холодным. Только ярость теплилась где-то в животе, злость на свою слабость, на нелепые обстоятельства, раздражение от того, что ему не оставили выбора.
– Быть ярлом народа, с которым ты никогда не жил, нелегко, но обещаю, что править будет легче, чем вынести то, что сейчас предстоит. Ты должен произвести на них впечатление, Байр. Они все слыхали про храмового мальчика. Дакин сказал, что ты чужак, но это не так. Ты сказка, которую рассказывают у домашнего очага. И это может все осложнить. Им дела нет, что тебе четырнадцать лет и ты едва стал мужчиной. Они ждут величия. Они ждут Тора. И ты должен дать им то, чего они ждут.
Байр стиснул зубы. От чувства беспомощности защипало в глазах. Он был готов расплакаться. Он не хотел быть ярлом. И все же он попробует. Преклонит колено и возьмется за косу. Даст клятву. Будет истекать кровью, вынесет страдания, сделает все, что они скажут. Ничего этого он не хотел. И тем не менее сделает это.
– Им не понравится твое имя, – продолжал Дред. – Оно из Берна. Я не стал отбирать его у тебя. Имя дала тебе мать. Но они могут попробовать изменить его. Предоставляю тебе решать, стоит ли оно схватки.
Байр потер лицо, стараясь отогнать уныние и успокоиться.
– Ты готов? – спросил Дред.
Байр покачал головой. Что он мог ответить на такой вопрос? Дред положил руку ему на плечо, призывая взбодриться, поднять голову, но Байр не мог с собою справиться.
– В этом мире и у мужчин, и у женщин мало надежды на счастье. Мы рождаемся для войны и каждый день идем на бой. – Дред помолчал, крепче сжал плечо внука. – Мой сын знал, чего хочет. Дочь тоже. Но я их не слушал. Слишком боялся, что не смогу дать им этого. – Голос Дреда сорвался, и он с горечью покачал головой, не зная, как продолжить. Глубоко вздохнув, он сделал долгий судорожный выдох.
– Чего ты хочешь, Байр? Если хочешь уехать… Я уеду с тобой. Куда угодно. Всю жизнь мне хотелось чего-то, чему я даже не сумел дать имени. Думал, что хочу власти, а теперь понял… что хотел потомства. Думал, что хочу стать ярлом. А потом вдруг Один раскрыл ладонь – и появился ты, прямо передо мной.
– Я хочу защищать, – не задумываясь, без колебаний ответил Байр. Это всегда было его единственной осознанной целью. – Я х-хочу защищать Сейлок и храм. Я х-хочу защищать принцессу и дочерей кланов. Я хочу защищать Д-дагмара и х-хранителей.
– Ты хочешь защищать тех, кого любишь.
Байр коротко и резко кивнул. Ему хотелось защищать тех, кого он любит, а его вместо этого забрали от них, отослали.
Дед молча, изучающе посмотрел на внука, и его суровый взгляд смягчился.
