Старый воин прошелся до выхода из палатки, тут же вернулся, взялся за рукоять меча и посмотрел на сына блестящими глазами. Дагмар никогда не видел такого выражения на его лице.
– Он прекрасный мальчик, – почти с благоговением произнес Дред.
– Замечательный, – шепнул Дагмар и надолго замолчал. У него запершило в горле. – Он был таким с самого рождения.
Дред провел рукой по лицу, будто брал себя в руки, и Дагмар заметил морщины на коже и набухшие жилы. Отец постарел, но оставался мужчиной, с которым требовалось считаться.
– Король его не признал, – проворчал Дред, и это был не вопрос.
– Нет. Но он должен понимать. Особенно теперь, когда его признал ты. Думаю, он подозревал и раньше, но не знал наверняка. Не хотел знать и уж точно… не мечтал об этом.
– Что же это за человек, раз не желает себе такого сына? – прорычал Дред, качая головой.
– Завистливый. Одержимый собственной властью. Но Байр сильнее… и сила у него такая… какой у Банрууда никогда не будет. За ним сила богов, и Банрууд… боится его. Всегда боялся. – Дагмар никогда не произносил эту простую правду вслух, но то была правда, и сейчас он чувствовал, как его охватывает трепет.
– Клан Долфиса следующий в очереди на престол. Теперь, когда я признал Байра, он может стать королем, – прошептал Дред, облекая мысль в слова.
Дагмар кивнул:
– Банрууд ждет измены за каждым углом, потому что сам вероломен. Он обвиняет в предательстве, потому что сам в нем повинен. Если Байр представлял для него угрозу раньше, то теперь она усилилась.
– Тогда здесь Байр будет в опасности.
– Храм может оказаться в опасности, если он уйдет, – задумчиво сказал Дагмар. Он пожалел об этих словах, не успев их вымолвить.
– И ты пожертвуешь им ради своего бесценного храма? – с горечью спросил Дред.
Дагмар закрыл глаза и вспомнил тот день, когда он, пряча новорожденного Байра в складках одежды на собственной груди, карабкался на Храмовую гору, а его мертвая сестра лежала в лесу возле вырезанных ею рун.
– Нет, – шепнул Дагмар. – Я не пожертвую им ради всех рун на свете и всех богов Сейлока, и пусть они поразят меня.
– У Одина было много сыновей. Он поймет, – сказал Дред. В его голосе больше не звучало осуждение.
– Он поймет. Но не станет потворствовать. Ты должен забрать Байра, чтобы у меня не возникло соблазна сделать это самому. Меня удостоили лиловых одежд, и я не хочу их осквернить.
– А если он откажется уехать? – спросил Дред.
– Я не оставлю ему выбора.
– Ты не оставил выбора мне… и все-таки ты здесь.
Дагмар поморщился, а отец рассмеялся. Смех сгладил неприятные воспоминания, но, когда Дагмар заговорил снова, в его словах звучал страх.
– Байр должен уйти, – настойчиво повторил он. – Или Банрууд убьет его. Айво видел это.
Следы веселья покинули лицо Дреда, взгляд стал непреклонным.
– Банрууд убил мою дочь. И он не убьет ее сына.
* * *
– Ты станешь спасением Сейлока, – чуть ли не умолял Дагмар.
Они находились в святилище. Где-то ждал Дред. И Айво тоже. Весь храм скорбел, и Альба была безутешна. Байр выглядел как приговоренный к повешению. Он старался не смотреть в глаза Дагмару, сутулился, стискивал руки. На лбу, выдавая испытываемые страдания, выступил пот.
– Ч-что это з-значит? – не вытерпев, крикнул Байр. Глаза его горели. – К-каким спасением?
– Не знаю, Байр, – вздохнул Дагмар. – Знаю только, что то, о чем говорила твоя мать, сбылось. Приходится верить, что все ее предсказания в конце концов сбудутся.
– М-моя м-мать п-прокляла эту з-землю.
– Или просто пророчествовала о том, что может случиться.
Байр бросил на Дагмара такой недоверчивый, язвительный взгляд, что хранитель вздрогнул.
– Она использовала руны, – напомнил Байр.
Дагмар печально вздохнул. Он постоянно искал оправданий для Дездемоны.
– Я не женщина.
Точка зрения Байра была ясна. Он не мог рожать детей, поскольку не имел утробы. И не мог дать Сейлоку девочек. Он был молодым мужчиной, невинным как ребенок, и общался с очень ограниченным кругом женщин. Его лучшим другом был худенький златовласый ребенок, и, когда эти двое проводили время вместе, именно Альба управляла играми и занимала главенствующее положение. И это несмотря на ее рост и склонность к фантазиям.
– Теперь ты мужчина, Байр. Ты могуч. Возможно, ты могуч, как бог. Нельзя навсегда остаться в храме, сынок. Надо ехать в Долфис. Ты должен найти спасение. Чем бы оно ни было.
Байр выглядел ошеломленным.
– Я н-не у-умею п-принимать решения.
– Научишься.
– Я н-не умею г-говорить.
– Умеешь. Когда нужно. Твоя сила, твой пример – вот что должны увидеть люди. И они поверят в тебя, как поверил я. Как поверила Альба.
– Но д-девочки. К-кто з-защит-тит их и Альбу…
Байр замолчал, не в силах закончить. Слова давались с трудом. От сильных переживаний он почти не мог говорить. Ему хотелось знать, кто защитит Альбу. Он всегда считал, что несет за нее ответственность.
– За Альбой присмотрит король. Здесь она в безопасности. Все они здесь в безопасности. Любой хранитель Сейлока использует всю свою силу, чтобы защитить их.
– С-спасение в н-ней. Н-не во м-мне, – не соглашался Байр, качая головой.
Они все в это верили. Думали, что ее рождение означает конец напасти. Но прошло семь лет, а другие девочки не появились на свет. Как они радовались, даже короновали ее отца. И все же… один ливень еще не конец засухи. Шли годы, а дочери не родились.
– Альба особенная. Но одна женщина не может спасти народ. Нам нужна еще тысяча.
– А один м-мужчина… м-может?
– Боги сделали тебя могучим.
– И с-слабым.
– Идем со мной. Я тебе что-то покажу, – позвал Дагмар.
Байр поднялся – громадный и, как всегда, послушный. Послушный, как мальчик, у которого хватит силы сделать все, что захочется. Они шли рядом. Дагмар в очередной раз поражался его росту и жалел племянника, превратившегося в мужчину, хотел он этого или нет. Мужчины Долфиса были сильными и широкоплечими, но, скорее, жилистыми и худощавыми, как волки, от которых они вели свой род. Байр больше напоминал медведя – его спина могла выдержать целый мир. Сложением он напоминал короля.
Дагмар привел Байра в помещение, заполненное свитками и рядами книг. Здесь хранились книги минувших веков и те, на которых еще не просохли чернила, текущие записи о жизни Сейлока и его народа. В комнате пахло пылью и знаниями. Дагмар хлопнул по табурету, на котором часто сидел, приглашая Байра занять его место, и положил перед ним на пюпитр повесть о человеке, который ему очень нравился.
