Она макнула палец в кровь на его губе, как художник в краску, и рядом с пауком принялась чертить руну избавления от боли. Байр закрыл глаза, доверившись принцессе, и ощутил момент, когда она закончила. Боль стала затихать, удаляться, на смену ей накатывал покой.
– Н-не з-забудь с-смыть руну, – прошептал Байр.
Боль ушла, и сразу навалились усталость и слабость. Распухшие веки опустились, и Байр уже не почувствовал, как она выполнила его просьбу.
* * *
Когда он снова открыл глаза, то увидел над собой лицо Дагмара. Байру стало лучше. Руна Альбы утолила боль и усыпила его. Нужно было предупредить Дагмара, чтобы вел себя осмотрительнее – принцесса запоминает все, что видит.
– Прости. Я так устал, – пробормотал мальчик, пробуя встать.
Рассвет сменился поздним утром, а он все так же лежал на полу в комнате принцессы, где рухнул от побоев. Сердце Байра сжалось от внезапного приступа паники.
– Г-где Альба?
– Она испугалась и побежала искать меня. Сказала, что усыпила тебя. Она в храме. – Приложив ладони к щеке племянника, Дагмар озабоченно глядел на него. – Что с тобой случилось, Байр?
Мальчик смотрел в лицо, которое любил всю жизнь, и не мог вымолвить ни слова. Его переполняло чувство стыда.
– У тебя лицо распухло. Глаза почернели. Губы кровоточат, а спал ты так, словно тяжело болен.
– Д-дядя, п-почему к-король меня н-ненавидит?
– Это он сделал? – ахнул Дагмар.
Байр закрыл глаза. Некоторое время оба молчали, ожидая, кто ответит первым.
– Расскажи мне, Байр. Расскажи, – попросил Дагмар. – Я не могу защитить тебя от того, чего не понимаю.
– Я т-тоже не п-поним-маю, – прошептал Байр. Он перекатился на бок и, стиснув зубы, поднялся на ноги. – И это мой долг – защищать.
– О, Байр. О, мой мальчик.
– Я не мальчик, д-дядя.
Он видел, что Дагмар с ним не согласен – глаза блестели, челюсти стиснуты так, что по скулам заиграли желваки. Байр подошел к умывальнику, взял кувшин, полил себе на ладони. Руки тряслись, и он быстро поставил кувшин на место. В горле пересохло, но Байр не мог утолить жажду; приходилось ждать, когда дядя перестанет на него смотреть.
– Я н-не мальчик, – повторил он. Но чувствовал себя мальчишкой. Беспомощным, никчемным мальчишкой, с трудом сдерживающим слезы.
– Если это правда… то тебе пора уходить, – прошептал Дагмар.
18
НА ХРАМОВОЙ ГОРЕ было сыро и тихо, как в могиле. Такое повторялось после каждого турнира. За рукопашной схваткой последовала ночь пьяного разгула; каждый клан веселился так, словно это он одержал победу. К восходу солнца гулянка закончилась и гости покинули Храмовую гору, предоставив хранителям наводить порядок. Долфис победил в рукопашной, хотя клану не хватало одного бойца, а во главе отряда стоял воин не первой молодости. Дагмар с братией наблюдал за схваткой и, забыв о старой неприязни, гордился отцом.
Перед королем и кланом Дред из Долфиса признал Байра внуком. Дагмар понимал, что этот день когда-нибудь настанет. Хранитель не сомневался, что Дред узнает правду, и король, конечно, тоже. У Дагмара переворачивалось сердце, пальцы сами сжимались в кулаки. Он вел себя глупо. Давно нужно было отправить мальчика в Долфис.
Ярлы кланов, их лучшие воины и старейшины Долфиса задержались на Храмовой горе, чтобы держать совет с королем. В ближайшие дни состоится избрание нового ярла Долфиса. Король обладал влиянием, но выбор ему не принадлежал. Люди Долфиса примут решение, когда вернутся старейшины, а те, в свою очередь, прислушаются к рекомендациям короля и мнению хранителей.
Совет уже должен был закончиться, и Дагмар отправился искать отца в еще не собранных палатках. Трава за время турнира стала желтой и полегла, воины вытаскивали из земли последние колья. Хранитель легко нашел среди еще раскинутых шатров палатку Дреда из Долфиса. Когда Дагмар поднял полог и попросил разрешения войти, Дред был увлечен разговором с тремя мужчинами, которых хранитель сразу узнал. Лица постарели за двадцать лет, но сподвижники у отца остались прежние. Все удивленно встали. Дагмар приветствовал воинов по именам, и они коснулись своих кос, признавая в нем члена клана, и лишь затем осенили лбы звездой Сейлока.
– Хранитель Дагмар, – поздоровались воины, переводя взгляды с Дреда на его сына.
– Мне хотелось бы поговорить с отцом, – сообщил Дагмар. Дред кивнул, и воины быстро вышли.
Дагмар стоял, опустив руки. Он спокойно смотрел на отца, но нервы у него пошаливали. В присутствии Дреда он никогда не чувствовал уверенности, хотя в этот момент его больше заботил Байр, чем собственное спокойствие. К его удивлению, отец заговорил первым.
– Думаю, меня выберут ярлом, – сказал Дред. – Королю я не нравлюсь, но Банрууд не возражал.
– Знаю. Мастер Айво спрашивал мое мнение, – негромко откликнулся Дагмар. Дред получил поддержку хранителей.
– И каково же оно, Дагмар из Долфиса, сын Дреда, хранитель Сейлока? Ты рассказал верховному хранителю, как ненавидишь меня? Рассказал, как я хотел, чтобы ты сражался бок о бок со мной, а ты предпочел молиться с ним? – Слова звучали горько, но не зло, и это свидетельствовало о том, что Дред давно примирился с выбором сына.
– Верховный хранитель знает, что я думаю, – ответил Дагмар, ничего не подтверждая.
На самом деле он сказал Айво, что выбора лучше Дреда нет. Отец любил Долфис и отдал бы за него жизнь. Долфис для Дреда был тем же, чем для Дагмара храм.
– Я уже не молод, – откровенно высказался Дред.
– Верно. Но ты давно стремился занять это место. – Дагмар услышал колючие нотки в собственном голосе и выругал себя за недостаток выдержки.
И снова отец не обиделся, и Дагмар почувствовал проблеск надежды.
– Это так. Но теперь, когда это может случиться… оказывается, я этого не хочу, – признался Дред.
– Ты не можешь отказаться, – твердо возразил Дагмар. – Став ярлом, ты сможешь лучше заботиться о Байре.
– Как? – фыркнул Дред. – Здесь у меня не будет власти.
– Я хочу, чтобы ты забрал Байра в Долфис.
Дред изумленно раскрыл рот.
– Я думал, что он из-за тебя отказался от моего признания.
– Он защитник дочерей кланов, принцессы и всей Храмовой горы. Байр чувствует огромную ответственность. Ты видел, на что он способен… но он все еще мальчик.
– В Сейлоке так не бывает. Когда приходит срок, дочери становятся матерями, а сыновья воинами. Этого требует выживание, остальное не имеет значения.
– Ты не сильно изменился, отец. – Это была ложь. Дред изменился до неузнаваемости.
– Ты тоже, Дагмар. Мы оба остались при своем мнении, и каждое твое действие направлено на то, чтобы насолить мне, – раздраженно ответил Дред, и Дагмар заметил, что впервые за время разговора в нем просыпается гнев.
