Когда он прибежал в шатер и, заикаясь, попросил кувшин меду, дед поднял глаза на умирающего от жажды внука.
– Язык у тебя все так же заплетается, – заметил Дред.
Байр вытер губы и кивнул.
– Н-наверное, мне… нужно учиться д-дальше, – ухмыльнулся он.
Дред взвыл от хохота. Его голос звучал как вой голодного волка на склоне холма, и окружавшие его воины присоединились к нему, даже не зная причины.
* * *
Завершающим соревнованием турнира являлась рукопашная схватка; принять в ней участие могли только члены кланов. Каждый ярл отобрал десятерых воинов, и все кланы были представлены. Шестьдесят воинов вышли на поле в цветах кланов, и только один мог стать победителем. Каждый клан имел ясную цель: последними, кто остался на ногах, должны оказаться его воины, хотя бы один человек. Оружие не применялось. Единственное правило – вали всех подряд. Как только тело воина касалось земли, он покидал поле, и так до тех пор, пока не останется один клан или один человек.
Разные кланы применяли разные приемы, и в эту игру воины Сейлока играли круглый год, оттачивая клановые уловки. Воина, представлявшего наибольшую угрозу, часто атаковали первым и сплоченной группой, но это могло иметь и обратный эффект. Если человек падал, опрокинув другого, его тоже удаляли с поля. Каждый клан знавал победы в рукопашной, но как-то Банрууд – перед тем, как стать королем, – и еще девять воинов из Берна одержали громкую победу над всеми кланами, вдесятером оставшись на ногах, в то время как все остальные были повержены наземь. Такого успеха не случалось ни до, ни после.
Король не принимал участия в рукопашной схватке. Присутствие на поле считалось слишком опасным для его персоны и чересчур пугающим для кланов. Никому не хотелось сойтись с королем – из страха превзойти его на поле, а потом пострадать от последствий за его пределами. Как король, Банрууд должен был проявлять беспристрастность, но он происходил из Берна, и все знали его предпочтения. Король сидел, ожидая начала потехи; королева Эса, Альба и дочери кланов занимали места слева от него, хранители стояли сзади. Кланы окружали поле по периметру. Байр расположился перед дочерьми Сейлока, преклонив одно колено и положив ладонь на рукоять меча. Он старался не отвлекаться от своих обязанностей защитника. Как человек, не имеющий клана, Байр не мог принимать участие в рукопашной схватке.
– Государь, у нас всего девять воинов! – воскликнул Дред из Долфиса, делая шаг вперед. – Не хватает одного человека.
Толпа заворчала, выражая недовольство тем, что начало схватки оттягивается. Успокаивая народ, король поднял руки.
– Так выбери, Дред. Наверняка в клане Волка найдется еще один воин, желающий участвовать в рукопашной.
– Я выбрал. Я заявляю на бой мальчика из храма. – Дред указал рукой на Байра.
В толпе поднялся крик, а Банрууд расхохотался.
– Он не из Долфиса. У него нет клана. Он не может выступать за вас. Выбери другого, – повторил король. У Байра учащенно забилось сердце.
– Я заявляю его, – настаивал Дред, гордо вскинув голову. – Мы пока не выбрали ярла. Но я говорю от имени клана, как старейший воин на поле.
По толпе прокатилась волна недоумения. Потом она погрузилась в молчание. Дред из Долфиса считался бывалым участником турниров и знал правила рукопашной схватки – это состязание для кланов. Люди без клана к участию не допускались.
– Он из Долфиса, – отчетливо произнес Дред.
– О чем ты болтаешь, старик? – прорычал король. Взгляд его стал жестким, пальцы рук вцепились в мощные колени.
– Он сын моей дочери Дездемоны, девы-воительницы из клана Волка.
Некогда проводились состязания для женщин, схватки дев-воительниц, но король их отменил. Нехватка женщин в Сейлоке напугала кланы, и подобные мероприятия стали слишком рискованными. Мужчины больше не хотели, чтобы женщины становились воинами.
Король застыл в жутком молчании, и толпа последовала его примеру. Тысячи людей задержали дыхание. Никто не понимал, почему король окаменел, и никто не смел нарушить воцарившуюся тишину.
– Ему четырнадцать лет, Дред из Долфиса. Почему ты раньше не признал его? Это очень подозрительно, – произнес Айдан, единственный, кто не боялся короля. Хотя даже он умерил тон, видя состояние Банрууда.
– Я не знал, что он жив, – ответил Дред. – Его мать, моя дочь, умерла. Она умерла четырнадцать лет назад, родив его, Айдан.
– Он всего лишь мальчик из храма, – выдавил король сквозь сжатые зубы. Краски сошли с его лица, взгляд потемнел.
– Может, и так, государь, но еще он из Долфиса. И я признаю и заявляю его. Это мое право, как исполняющего обязанности ярла… если его еще не признал клан… или король.
Дред говорил рассудительно, и зрители согласно закивали. Таков был закон кланов. Мужчину – или женщину – принимали в клан даже без родства. Это считалось обычным явлением, особенно в годы смут и завоеваний. Но человек мог и отказаться от вступления в клан.
– Это правда, мальчик? – Банрууд уже взял себя в руки и теперь снисходительно ухмылялся. – Ты из Долфиса? Если ты примешь это приглашение, то должен будешь жить в своем клане.
В толпе зашевелились, нервно зашаркали ногами. От мужчины или мальчика не требовалось постоянно жить в клане, но никто не хотел спорить с королем.
– Государь, это уловка, – вмешался Лотгар. – Дред понимает, что не победит в рукопашной со стаей своих стареющих волков. Он думает, что мальчик из храма – гончий пес Одина. Но выгонит его, когда бой закончится. Пусть мальчишка дерется. – У воинов, приготовившихся к схватке, уже кровь бурлила в жилах; они затопали ногами, зарычали и согласно закивали головами, лишь бы потеха началась.
– Так что скажешь, мальчик? Хочешь жить в Долфисе? – ехидно поинтересовался король.
– Я с-с-слуга х-х-х… – Байр заморгал, силясь выдавить последнее слово. – Х-храма. – Воины на поле захохотали. Король захихикал вместе с ними, и у Дреда потемнело лицо.
– Ты отказываешься от своей заявки, Дред из Долфиса? – спросил Банрууд.
– Я не могу отказаться от своей крови, текущей в его жилах, и от его крови, текущей в моих, государь. Но не заберу мальчика из его дома… и не оторву от обязанностей. Мы будем биться вдевятером. И мы победим.
Воины, стоявшие за спиной Дреда, – и члены его клана, и их соперники – поддержали эти слова криками согласия, а Байру достался гул порицания. Дред из Долфиса отвернулся в знак того, что снимает свою заявку. Байру же захотелось спрятать глаза, убежать в сторону заходящего солнца и, спрятавшись среди деревьев, подождать воинов Долфиса, возвращавшихся домой. Он присоединится к ним, вырвется из заточения храмовых стен, освободится от всей этой путаницы. Он не хранитель. И не воин. Он сторожевой пес, мальчик из храма. Он ненавидел короля и мечтал о том дне, когда больше не придется его видеть.
Но он любил Дагмара. Любил Айво. Любил бледную Тень и девочек из храма. И он любил Альбу. Маленькую Альбу. Он не покинет ее. Даже ради того, чтобы обрести свой клан. Даже ради дедушки. Своего дедушки. От этой мысли хотелось завыть волком, от которого он вел свой род. Его дед признал внука и был унижен на виду у всех. На виду у короля. Байр отверг его признание.
