Мальчик почувствовал облегчение, но тут же понял, что королева слишком неподвижна, слишком бледна, и, когда Альба позвала ее, она не повернула головы и не улыбнулась в ответ. Над нею стоял король; волосы рассыпались по его плечам. Банрууд повернул лицо, через открытую дверь встретился глазами с Байром, потом сверкнул взглядом на Альбу, сидевшую на плечах мальчика. Байр разглядел на лице короля не скорбь. Не горечь потери. Даже не гнев или потрясение. На нем читались досада и холодный расчет, словно король с вершины холма наблюдал за сражением, которое проигрывает. Байр не посмел сделать следующий шаг. Не посмел открыть рот.
Альба оказалась храбрее.
– Мама! – позвала она.
Нежный голосок просил мать проснуться, взглянуть на дочь. Альба сучила ножками и теребила Байра за косу, требуя, чтобы ее спустили на пол. Байр отступил на шаг, крепче сжал дергающиеся ножки. Он снял девочку с плеч, но не отпустил, а прижал лицом к себе.
– Нет, Альба, – бормотал он. – Нет.
Все так же, не сводя глаз с детей, Банрууд вытянул край одеяла из-под сложенных рук королевы и закрыл им ее прекрасное лицо с копной золотистых волос. Покрывало превратилось в саван.
Раздался вопль, отдавшийся эхом в воздухе, как завывание ветра, и на мгновение Байр подумал, что его испустила Альба. Но девочка затихла у него на руках. Звук казался каким-то неправильным. Байр дрожал и пытался определить его источник. Король отвернулся и уставился взглядом на что-то – или кого-то, – чего Байр видеть не мог.
– Она умерла, женщина. Прекрати, – бросил король, но вопль усилился. – Ее страдания закончились, – прорычал король.
И только тогда Байр увидел Агнес, повитуху, ту женщину, что никогда не отходила от Аланны. Шатаясь, она приблизилась к кровати и сдернула покрывало с королевы, словно ей было нестерпимо видеть ее накрытой. С Агнес упала вуаль, седые космы свисали на лицо, прилипая к мокрым от слез щекам. Она снова пронзительно закричала. На ее горе страшно было смотреть. Агнес рвала на себе волосы, вцеплялась в одежду, а потом уставилась на короля безумным взглядом.
– Ты не смог оставить ее в покое! – пронзительно выкрикнула она. – Не смог держать свои грязные, злые руки подальше от нашей королевы. И она умерла. Ты убил ее.
– Молчать! – прошипел Банрууд.
– Твое нутро полно змей, у тебя бумажная корона, и твоя королева умерла. Я достаточно молчала. И больше молчать не буду! – бушевала Агнес. Она протянула руку к ножу на поясе короля, словно хотела пронзить его.
Банрууд оскалился, сверкнул глазами и выхватил кинжал. Одним взмахом клинка он оборвал поток обвинений повитухи. По ее груди заструилась алая влага, слишком густая для вина и слишком красная для слез. Голова наклонилась вперед, нос коснулся вздымающейся груди Агнес, словно кровь цвета роз пахла так же приятно. Потом у нее подкосились ноги, тело стало заваливаться, и повитуха простерлась у сапог короля.
Скривившись от отвращения, Банрууд вытер лезвие о собственный камзол и сунул клинок в ножны. Правую руку он испачкал в крови убитой. Все так же держа Альбу на руках, Байр прижимал лицо девочки к своей груди. Она билась, требовала отпустить, колотила его кулачками и лягалась. Ошеломленный взгляд Байра встретился с неистовыми глазами короля. Банрууд выпятил челюсть и нахмурил черные брови.
– Она забылась. Не допусти той же ошибки, мальчик из храма, – предупредил он.
Байр повернулся, пошатываясь, спустился по лестнице, прошел по коридорам и залам и оказался в том самом саду, где влюбился в королеву. Где она гуляла вместе с ним и пела. И теперь он успокаивал ее дочь, оставшуюся без матери.
12
– ДОЧЕРЕЙ ДО СИХ ПОР НЕТ, король Банрууд.
Замечание прозвучало негромко, но вызвало среди собравшихся ярлов шушуканье, похожее на шипение змей. Банрууд обратил взгляд черных глаз на своего шурина, молодого ярла Адьяра, единственного, кто смел бросить ему вызов. Они собрались в королевском зале; Банрууд восседал во главе настолько длинного стола, что за ним могли разместиться двадцать воинов. Ярлы сидели по одну сторону, старшие хранители Сейлока – по другую. Дагмар вошел в число старших хранителей, когда Давид, прежний хранитель из Долфиса, отправился в мир иной. Он постарался сесть как можно дальше от Банрууда и теперь не отрывал глаз от царапин на полированной дубовой столешнице. Король знал, что Дагмар его презирает, хотя никогда не проронил ни слова упрека. Банрууду хотелось бы, чтобы и Айдан придерживал свой поганый язык, но у того не получалось.
– Пять лет назад моя сестра родила дочь, и все же девочки не вернулись в Сейлок. Теперь она умерла, – продолжал Айдан. – От Аланны больше дочерей не будет. – Его лицо выразило скорбь; собравшиеся горестно закивали, а Банрууд едва сдержал язвительную ухмылку. Они горюют о королеве, не родившей ни единого живого младенца, думают, она была матерью принцессы. Альбу родила покойная рабыня. Аланна для Сейлока не сделала ничего. И хранители тоже.
Смерть королевы привела к необходимости созвать совет кланов. Мастер Айво хотел, чтобы встреча прошла в святилище, но Банрууд настоял на собрании во дворце. В святилище король не был хозяином. Там на троне сидел мастер Айво. Банрууд не собирался стоять перед Айво, как какой-нибудь послушник, даже на совете. Короли прошлого унижались перед хранителями Сейлока, но Банрууд не будет. Если его план удастся, Сейлок обвинит их в нехватке девочек и хранители станут делом минувших дней.
– Это правда. Наши женщины рожают сыновей… или умирают, пытаясь их родить, – изрек Банрууд и обратил взгляд на верховного хранителя, перекладывая на него обвинение, выдвинутое Айданом. – У нас есть только девочки, привезенные из других земель или родившиеся от тех насильников, что совершают к нам набеги, – от северян, истландцев, «гончих псов». Скоро нам будет не хватать женщин. А ты, мастер Айво, не можешь объяснить почему.
Верховный хранитель ничего не сказал. Его молчание было красноречивее возражений, и ярлы обратили свое недовольство на хранителей, спокойно сидевших за столом. Этого Банрууд и добивался.
– Не считая принцессы, в Сейлоке за двенадцать лет не родилось дочерей. Мы пока не чувствуем нехватки… но наши сыновья почувствуют. Через десять лет некого будет брать в жены, – высказался Бенджи из Берна. Он приходился Банрууду двоюродным братом и занял место ярла, когда тот стал королем.
– Мы тратим на женщин золото и хлеб, и о нашей слабости уже прознали враги, – добавил Эрскин из Эббы.
– Селяне начали приносить в жертву женские особи из приплода овец, надеясь уговориться с богами об обмене – женщину на женщину, – сообщил Банрууд с упреком в голосе.
Жертвы не помогали. Хранители тоже провели похожее жертвоприношение – без видимого толку.
– Мы не можем продолжать набеги. Мы сами подбиваем другие земли выступить против нас, – проворчал Йозеф из Йорана.
Он был фермером, а не воином. В отличие от других ярлов, которые разбойничали из поколения в поколение, он оспаривал необходимость набегов.
