Даша только и успела озадаченно развести руками в стороны. Ну что же это за ребенок? Чего ему бояться? Она просто не представляла, с чего начинать перевоспитание человеческого детеныша, приобретшего навыки собаки. Она позвала мужа, который уже успел снять уличную куртку. Вместе с Родионом они опустились на колени посреди детской и стали выманивать ребенка из-под кровати.
– Антошенька, мальчик мой, зачем ты туда залез? – приговаривала Даша, делая призывные жесты руками. – Иди на кухню, погрей супа, – шепнула она Родиону. – Может быть, он тебя боится? Не привык еще.
– Хорошо, – буркнул Родион, которому совершенно не хотелось быть пугающим объектом для ребенка. Он никогда не думал, что может кого-то испугать. Поэтому мужчина предпочел уйти на кухню, втайне надеясь, что тарелка горячего супа окажется более привлекательной приманкой, чем просто добрые слова его жены.
Даша же продолжала говорить с ребенком. Однако вместо ответа она слышала только тяжелое пыхтение и видела сияющие в темноте два глаза. «Настоящий волчонок», – подумала она и решила оставить ребенка-дикаря в покое на один день.
Она тихо встала и, сказав: «Антоша, мы рядом, за дверью», ушла к мужу на кухню, однако не закрыв дверь до конца, а оставив небольшую щелку в детскую комнату.
– Пусть привыкнет к новому месту, – сказала она, тяжело вздыхая и садясь на табуретку за стол рядом с мужем, который уже успел достать из холодильника кастрюлю супа, поставить ее на плиту греться и расставить на столе тарелки.
– И долго он будет привыкать? – сурово спросил Родион.
– А как ты думаешь? – резко ответила ему Даша. – Ребенок квартиры в жизни в глаза не видел. Он себя, наверное, сейчас чувствует, словно в клетке. А ему теперь все время здесь жить.
– Ты сама-то в это веришь? – печально спросил ее муж и после сурового взгляда жены сразу же начал оправдываться: – Нет, я не против, мне очень нравится этот мальчик. Есть в нем что-то от… – Тут они оба молча переглянулись и не стали называть имени своего ребенка. Они давно договорились, что так будет проще сжиться с мыслью, что их малыш больше не вернется. – Так вот, я думаю, что у нас не получится перевоспитать его. Да еще проверяющие эти будут к нам захаживать. Боюсь, мы не справимся, Дашуль, – печально резюмировал молодой мужчина.
– Мы еще даже не начали, а ты уже сдаешься, – ответила ему Даша. – Нам нужно хотя бы попробовать.
Родион согласился с ней. Суп быстро разогрелся, и Даша решила украдкой заглянуть в детскую. Антошка все еще сидел под кроватью. Тогда она вернулась на кухню и налила суп в тарелку. Женщина не стала брать ложку – зачем требовать от ребенка невозможно, пока он еще даже боится выйти к людям? «Буду приучать его постепенно», – подумала Даша и зашла в детскую. Из-под кровати не раздавалось ни звука, даже несмотря на то, что завтрак в больнице был давно и ребенок наверняка успел проголодаться. Насколько же он испуган, если не хочет вылезти, даже почувствовав соблазняющий аромат еды?
Даша тихонько поставила тарелку в центре детской и вышла, снова не закрывая дверь до конца. Она вернулась на кухню и предложила мужу пообедать. Гуркины быстро съели суп и помыли посуду. Приближался вечер, и они отправились в зал заниматься своими делами. Однако каждые полчаса то Даша, то Родион по очереди заглядывали в детскую. Тарелка так и стояла нетронутой.
Ближе к восьми вечера они услышали какие-то шорохи в детской. Аккуратно, на цыпочках, чтобы не издать ни одного лишнего звука, они подкрались к детской и заглянули в щелку. Антошка высунул голову из-под кровати и начал водить носом, словно настоящий пес. Через пару минут он вылез полностью и стал обходить, или, вернее, обползать, всю комнату и обнюхивать каждый угол. Временами он замирал и прислушивался, и тогда Гуркины даже задерживали дыхание, опасаясь, что он забьется обратно под кровать.
Завершив обход своих новых владений, Антошка приблизился к тарелке. Сначала он понюхал еду, а потом лизнул жидкость. Почавкав и решив, что это вполне съедобно, он опустил голову в тарелку и начал жадно глотать ее содержимое, практически не разжевывая пищу. К удивлению Даши и Родиона, Антошка не расплескал почти ни грамма супа, а под конец еще и вылизал тарелку. После этого ребенок потянулся по-собачьи, зевнул и залез обратно под кровать.
Пораженные увиденным зрелищем, Даша и Родион вернулись обратно в зал. Они молча смотрели друг на друга, и каждый думал, что привыкнуть к этому будет довольно сложно. Супруги решили пока не заходить в комнату к Антошке, позволив ему спокойно заснуть.
В девять вечера, тихо ступая ногами, обутыми в мягкие тапочки, по покрытому ламинатом полу, Даша и Родион тихо вошли в детскую комнату. Даша попросила мужа заглянуть под кровать и, если ребенок заснул, вытащить его оттуда и положить на кровать. Родион опустился на колени рядом с кроватью и, придерживаясь одной рукой за нее, заглянул в темноту. Жена не разрешила посветить ему фонариком, чтобы не разбудить мальчика. Ребенок вроде бы спал, подтянув колени к голове.
Тогда Родион осторожно запустил одну руку под кровать и взял мальчика за плечо. Он потянул ребенка к себе, и тот легко поскользил свитером по гладкому полу. Однако, когда малыш был извлечен из-под кровати на свет, выяснилось, что он уже не спит. Ловко извернувшись, Антошка укусил Родиона за большой палец правой руки. Мужчина ойкнул, но инстинктивно схватил под мышки кусающегося ребенка. Стоявшая рядом Даша моментально подскочила к мужу и взяла вырывающегося Антошку на руки. Он немного подергался у нее на руках, но быстро затих, поняв, что ему ничего не угрожает.
Поскольку муж все еще вызывал у ребенка страхи, она велела ему забрать и пойти помыть тарелку, что Родион с удовольствием и сделал, потирая укушенный палец. Даша укачивала ребенка на руках, совсем не ощущая тяжести – настолько это тельце было тщедушным и хилым. Она начала петь ему песенку, и мальчик даже стал закрывать глазки. Затем она положила его на постель и прикрыла одеялом. Пожелав спокойной ночи и поцеловав его в лобик, Даша вернулась к мужу на кухню.
Здесь она поцеловала терпеливого Родиона в щеку и осмотрела его палец. Антошка прикусил потревожившего его сон человека совсем чуть-чуть, на пальце остались едва заметные следы зубов. Супруги посмеялись над случившимся, хотя на душе у них было неспокойно. Еще бы, мальчик пережил настоящие ужасы в своей жизни. Сейчас они сидели в теплой и уютной квартире, одетые в новую и чистую одежду, в их доме всегда была еда. Они не могли даже вообразить, что испытывал ребенок в дырявой телогрейке с чужого плеча в лютые морозы, когда прижимался к собачьему боку в поисках тепла.
Вскоре супруги легли спать, хотя перед сном еще долго обсуждали насыщенный событиями день.
– Я даже не стала на него пижамку надевать, – поворачиваясь на бок и зевая, проговорила Даша. – Попробую его завтра искупать, и уже тогда переодену.
– Я думаю, тебе будет ой как сложно это сделать, – также зевнув, ответил ей Родион и вскоре заснул.
Мужчина оказался прав. Утром следующего дня, когда Родион ушел на работу, Даша заглянула в детскую, надеясь найти малыша в постели. Не тут-то было – он спал под кроватью, откуда торчал кусок одеяла, которое он утащил с собой. Тяжело вздохнув, Даша отправилась на кухню готовить ребенку кашу.
