– О, спасибо, спасибо вам огромное! – радостно сказала Даша и кинулась обнимать врача.
– Подождите, еще рано, я пока только наметил план, который необходимо будет воплотить в реальность, – ответил врач, отцепляя Дашины руки от своей шеи и усаживая женщину обратно в кресло напротив стола психотерапевта. – Предлагаю сейчас всем успокоиться, не горячиться, – врач поочередно смотрел то на Дашу, то на психотерапевта и делал движения руками, словно пытался их успокоить, – и пройти и посмотреть на мальчика. Валерий Юрьевич, вы должны лично убедиться, что его состояние не такое уж и ужасное, – закончил свой монолог врач и показал рукой на дверь, приглашая всех проследовать к палате Антошки.
Все присутствующие в кабинете психотерапевта согласились с этим и дружно пошли к дверям. Вскоре к Родиону, смотрящему сквозь стекло на спящего в углу мальчика, подошли его жена и два врача. Все это время Родион смотрел на бедного ребенка и думал, сколько тому пришлось пережить, раз он начал так себя вести. Почему все люди от него отвернулись? Неужели маленький мальчик мог бы объесть целую семью? Ведь выживал же он как-то, питаясь неизвестно чем. Вряд ли бы он съел в доме гораздо больше, чем находил на улице. А на что еще пришлось бы тратиться в деревне? На одежду? Он бы спокойно донашивал вещи за остальными членами семьи. Кто-то сказал бы, что это унизительная жизнь, но люди бы согласились с тем, что такая жизнь гораздо лучше жизни на улице. Тем более когда ребенок подрос бы немного, он бы начал работать, и отработал бы потраченные на него деньги, если уж так их было жалко. Неужели у людей не разрывалось сердце, когда они смотрели, как босой и голодный ребенок бегал по их двору и в дождь, и в снег, и в ледяной ветер? При этих мыслях мужчина даже поежился. Он не мог представить даже части тех мучений, что выпали на долю Антошки.
Кроме этого, в голове у Родиона крутились мысли о том, что маленький Антошка напоминает его ребенка. Его погибшего ребенка. Каким бы он был в возрасте Антошки? Наверное, не таким худым, а еще веселым. Встречал бы отца с работы криками радости, показывал бы свой школьный дневник с оценками, полученными за день, тянул бы отца за рукав в свою комнату, где демонстрировал бы собранную модель корабля. Они бы вместе гуляли, и все друзья Родиона завидовали бы его чудесной семье. А что сейчас у них с женой? Только пустая детская, которую они так и не решились переделать в обычную комнату. Игрушки и одежду они уже отдали в детский дом, потому что они вызывали только негативные эмоции, но убрать всю комнату… Это означало убрать все воспоминания об их отпрыске, который никогда не войдет во взрослую жизнь. Родион сдерживался, чтобы не заплакать.
В другой семье между супругами после потери ребенка начались бы разногласия и ссоры, отношения могли бы ухудшиться. Он читал о таких случаях в книгах и видел в фильмах. Но эта скорбная утрата, наоборот, сплотила Родиона и Дашу. Они старались поддерживать и подбадривать друг друга, надеясь на то, что со временем Бог даст им другого ребенка. Они не винили друг друга в смерти малыша, ведь в этом и не было их вины. Просто так сложились обстоятельства. Значит, им суждено было пройти через эту ужасную, непередаваемую словами потерю, чтобы стать сильнее.
От грустных мыслей его отвлекла Даша, подошедшая к нему с радостным лицом и со словами: «Родь, наверное, мы сможем взять мальчика». Родион улыбнулся в ответ своей любимой женщине.
Тем временем врач предложил психотерапевту взглянуть на маленького Антошку. Один только вид ребенка, свернувшегося калачиком в углу, произвел на Валерия Юрьевича отрицательное впечатление. Но врач решил войти в палату, разбудить ребенка и поговорить с ним, чтобы оценить уровень его социализации.
Это был довольно опрометчивый поступок, потому что Антошка сразу же проснулся, как только услышал чужие шаги в помещении. Ребенок может быть и не заснул бы, а так и сидел в углу, если бы не усталость после тяжелой болезни. Все в этом непонятном замкнутом пространстве его пугало, а предыдущий негативный опыт подсказывал не доверять людям. Поэтому он очень бурно реагировал на всех, кто пытался к нему приближаться.
Врачи тоже совершали ошибки, направляясь к маленькому запуганному ребенку уверенным шагом, а медсестра еще и вооружившись шприцем. Антошка сильно не любил всякие странные длинные предметы в руках – в Агаповке ему пару раз попадало палкой от не слишком трезвых односельчан, не любивших, когда что-то живое мешается у них под ногами. Психотерапевт был куда умнее медсестры, однако тоже совершил несколько ошибок.
Во-первых, он слишком быстро приблизился к ребенку, а во-вторых, начал говорить слишком громко. В результате Антошка перепугался и начал на четвереньках пятиться к стене, обороняясь от незваного гостя. Лицо мальчика исказилось, он показал свои зубы и зарычал. Психотерапевт был в шоке: ему приходилось читать о детях-маугли, но он никогда не видел их вживую. Он поражался, насколько развились у ребенка лицевые мышцы. Оскал напоминал собачий, губы нервно подергивались, а глухой звук шел откуда-то из глубины глотки.
Валерий Юрьевич так и разглядывал бы Антошку, пытаясь отметить для себя особенности его поведения, если бы малыш не бросился на врача, норовя укусить его за ногу. Ребенок скакал на четвереньках, как настоящая собака, вся его спина выгибалась, а мышцы напрягались. Врач едва успел отскочить в сторону, а затем выбежать за дверь к наблюдавшим за происходящим Гуркиным и еще одним доктором.
Последний опасался, что вскоре возле палаты соберется народ. Любопытные сотрудники больницы и прогуливающиеся по коридору пациенты так и норовили заглянуть за стекло. Не иначе как там происходит что-то интересное, раз у окна собралось несколько людей. Он как мог отваживал всех от зрелища не для глаз обычных пациентов. В конце концов врач не выдержал и сказал:
– Знаете, я готов пойти вам навстречу, Дарья Тимофеевна, но лишнее внимание к ситуации нам ни к чему. Сделайте что-то с этим.
Даша посмотрела сначала на врача, который нервничал и оглядывался по сторонам, поджидая очередных любопытных пациентов, затем она глянула на психотерапевта, осматривавшего свои брюки, на которые покушался Антошка, и, наконец, посмотрела на мужа, который ободряюще кивнул ей.
– Давай я попробую зайти к нему, – тихо сказала она.
– Хотите рискнуть? – усмехнулся психотерапевт. – Что ж, вперед. Если он вас покусает, вам повезло, что вы уже в больнице. Быстро поставим вам необходимые уколы.
Доктор укоризненно посмотрел на своего подчиненного. Что за день и что за непрофессиональные сотрудники? Уже второй человек (после медсестры, конечно) пытается пошутить над несчастным ребенком. Вот уж точно, права была эта женщина. Если даже взрослые специалисты смеются над поведением маленького Антона, то что же с ним сделают его сверстники в детском доме? У врача сердце было не каменное, поэтому он твердо решил помочь этому малышу.
Даша осуждающе посмотрела на психотерапевта, и в голове у нее пронеслась мысль: а есть ли у этого человека соответствующий диплом и знания? Но она не стала спрашивать этого вслух, а просто отправилась в палату к маленькому мальчику, ведущему себя как собачка.
