Всего двенадцать исполнилось ей, когда Тесей, царь Афин, с подачи своего буйного дружка ПИРИФОЯ, похитил Елену и привез ее в Афидну, один из двенадцати городов Аттики. Оставив растерянную и напуганную девочку под опекой Афидна, властителя города, и своей матери Эфры, Тесей с Пирифоем отправились в царство мертвых, чтобы провернуть сумасбродную задумку Пирифоя и выкрасть Персефону. Замысел, разумеется, с треском провалился, и взбешенный Аид приковал обоих к каменным тронам, где просидели они узниками Преисподней, пока, совершая свой двенадцатый подвиг, не явился Геракл и не спас Тесея
[54]. Пока торчали они у Аида, Елену спасли ДИОСКУРЫ, как частенько называли ее братьев Кастора и Полидевка
[55], и вернули ее в Спарту, в лоно семьи. Впрочем, Елена привыкла полагаться на Эфру, и женщина сопроводила ее до Спарты – уже не как страж, а как рабыня. Немалое понижение для Эфры – не только матери великого Тесея, царя Афин и истребителя Минотавра, но и дочери царя Питфея Трезенского, а также в прошлом любовницы морского бога Посейдона
[56].
Лотерея
После того как Диоскуры спасли сестру из заточения в Афидне, Елену стали стеречь куда зорче. Превратившись из девушки в молодую женщину, у своей двери денно и нощно терпела она присутствие стражников, а также общество служанок, наставниц, телохранителей и дуэний во главе с матерью Тесея Эфрой, даже если желала Елена всего-то прогуляться по дворцу.
Красота, вероятно, представляется одним из величайших благословений, но может оказаться и проклятием. Некоторые рождены с красотой, какая словно бы доводит людей до безумия. К счастью, нас таких очень мало, но власть наша, бывает, сеет сумятицу, а то и хаос. Так вышло и с Еленой. Мать ее Леда и отец Тиндарей (ее смертный отец, во всяком случае) вскоре поняли, что каждый неженатый царь, царевич и военачальник на Пелопоннесе и еще много где на материке, островах и самых удаленных окраинах греческого мира выстраиваются в очередь за ее рукой и сердцем. Бескрайняя толпа пылких властительных ухажеров начала стекаться во дворец Тиндарея, а с ними – их шумные и крепко пьющие свиты. Они б при любых обстоятельствах счастливы были заполучить столь высокородную царевну из столь великого царского рода, но красота Елены теперь уж так расхвалена и воспета была по всему известному миру, что любой, кому б досталась она в жены, обрел бы несравненный престиж и славу, не говоря уже о непревзойденном преимуществе просыпаться ежеутренне и видеть рядом с собой такое вот обворожительнейшее лицо.
Среди самых влиятельных и настойчивых кавалеров были постоянные гости самогό спартанского царского дома – сыновья Атрея Агамемнон и Менелай, однако усердно ухаживали за красавицей Еленой далеко не одни они. Аякс Саламинский
[57] встал в очередь за ее рукой, как и единокровный брат его Тевкр. Прибыл во дворец Тиндарея и ДИОМЕД, царь Аргоса
[58], а также ИДОМЕНЕЙ, царь Крита, Менесфей, царь Афин
[59], царевич ПАТРОКЛ, наследник престола Опунта (царства на восточном побережье материковой Греции), ФИЛОКТЕТ из Мелибеи, ИОЛАЙ и его брат Ификл, правители фессалийских филаков, и много других вождей, старейшин, князьков, знати, землевладельцев и мелких прихлебателей. Список их слишком длинен, всех не перечислишь
[60].
Один высокородный и почтенный правитель, не явившийся в Спарту завоевывать расположение Елены, – ОДИССЕЙ с Итаки. Все, кто знал его, считали Одиссея коварнейшим, хитрейшим и лукавейшим молодым человеком во всем греческом мире. Отцом Одиссею приходился аргонавт ЛАЭРТ, владыка Кефалонии и ее прилежащих островов в Ионийском море
[61]. Мать Одиссея АНТИКЛЕЯ была внучкой Гермеса – через воришку и пройдоху АВТОЛИКА
[62]. Лаэрт отдал Одиссею власть над Итакой, одним из островов Кефалонийского архипелага, подчинявшегося Лаэрту
[63]. Пусть и не была Итака ни самым плодородным, ни самым процветающим Ионийским островом, Одиссей не променял бы ее ни на какие сокровища и чудеса Пелопоннеса. Итака была ему домом, и он любил на ней каждую иззубренную скалу и каждый чахлый кустик.
И друзья, и враги сходились во мнении: от своего деда Автолика и прадеда Гермеса Одиссей унаследовал более чем достаточно плутовской двуличности и шкодливой хитрости. Враги держались от него подальше, не доверяя ему и опасаясь его проницательности и коварства, друзья же полагались на его советы и уловки. Он бывал возмутительно бесчестным и двуличным, если приходился кому-то не по нраву и ему не доверяли, – и восхитительно ловким и находчивым, если оказывался нужен.
Как раз в этом духе и обратился к нему раздосадованный Тиндарей.
– Одиссей! Ты посмотри, во что превратился мой дворец. Всякий холостяк со всякого острова, горы и дола сюда заявился, все просят руки Елены. Мне предлагают такой выкуп, что глаза на лоб лезут. Находятся болваны, которые считают, что мне повезло с дочерью, но они попросту не вдумались как следует. Похоже, не понимают, что, отдай я ее кому-то одному, тут же почти гарантированно наживу непримиримых врагов во всех остальных.
