Перепачканная кровью, Элис вернулась в дом и задумалась над сложившейся ситуацией. Пока, размышляла она, положение дел не радует. Элейн и Рэйф мертвы, но остаются Джава, Зак, Антон и, конечно же, Розмари. Они предупреждены, опасны и жаждут мести. Тернер истекает кровью и может умереть. Нет никакой возможности вызвать помощь. А преимущество неожиданности утрачено.
Элис сделала все, что смогла: принесла фляжку с остатками чая и немного шоколада из чердачного укрытия Тернера, взяла его пистолет, вышла в разоренный вестибюль и принялась ждать.
«Одно утешение, — тупо подумала она, — долго ждать не придется».
Два
Джинни, похоже, задремала, положив голову на полусогнутую руку Джо. Свет лампы озарял ее лицо, зажигал в волосах десятки огненных искр. Очертания нежного подбородка были безупречны, а завиток волос, спадавший на шею, отбрасывал на бледную кожу золотистый отблеск. На Джинни был темно-красный пуловер Джо, и этот цвет, вроде бы не подходящий для рыжей девушки, подчеркивал ее хрупкость, полудетскую чистоту и изящество. Джо осторожно пошевелился, не желая тревожить подругу, но она уже открыла глаза и улыбнулась ему.
— Что, пора? — спросила она.
Джо кивнул.
— Почти. Хочешь чего-нибудь выпить? Может быть, шоколаду? Или поесть?
— Я не голодна, — ответила Джинни.
— Включим радио? Я будто слышу какой-то… ритм.
Пальцы Джо нервно отстукивали быструю сложную последовательность на подлокотнике кресла. Джинни кивнула, и он перевел рычажок на диапазон ФМ.
— Мне нравится эта песня, — сказала девушка и стала тихонько напевать в такт: — Ла-ла-ла… Лав-стрит… Ла-ла-ла-ла, Лав-стрит…
Она прикрыла глаза и раскачивала головой под мелодию, совершенно поглощенная ею.
Джо улыбнулся.
— Удивительно, что ты ее знаешь. Эту песню крутили еще до твоего рождения. Только старпёры вроде меня помнят те времена.
— Я не такая уж юная.
Джо попытался снова улыбнуться, но сморщился от головной боли.
— Что с тобой, Джо?
— Голова трещит. Не волнуйся, пройдет. Я принял аспирин.
Вдруг промелькнуло смутное воспоминание… что-то связанное с Элис. Неужели он опять сорвался? А Элис? Он потряс головой. Вспомнить ничего не удалось, а головная боль усилилась. Джо затошнило, и мир рассыпался на тысячи световых точек, пляшущих перед глазами.
— Джо! С тобой все в порядке?
Голос Джинни звучал странно, искаженно, а собственный голос Джо стал невероятно далеким, как радиопомехи в приглушенном приемнике.
— Вот, возьми. — Джинни сунула ему в руку таблетку.
— Что это?
— Поверь мне, и сразу станет лучше.
Джо проглотил таблетку, не запивая. Она слегка горчила, но тошнота тут же прошла, и мир снова обрел четкие очертания.
Джо сделал глубокий вдох.
— Ну как, полегчало?
Он кивнул.
— Кажется, да.
Еще один глубокий вдох — и все действительно прошло. Джо был абсолютно здоров, уверен в себе и полон энергии. Он вскочил на ноги, одним движением подхватил Джинни и крепко обнял.
— Спасибо, доктор! Как здорово, что ты здесь! — Он широко улыбнулся. — Я чувствую себя великолепно. Почаще бы так!
Затем улыбка исчезла, глаза прищурились, и он сразу стал намного старше.
— Должно быть, ссора с Элис выбила меня из колеи, — вслух подумал Джо. — До этого все было нормально. Она…
Он умолк. Пальцы принялись выбивать тот же ритм по подлокотнику.
— Элис наговорила ерунды про тебя, и я взбесился. Надо было… — «Прикончить ее». — Как-то ее урезонить. Но когда я до этого додумался, она уже удрала.
Джо моргнул и потер глаза. Кажется, ему все-таки нехорошо.
— Нужно помочь Элис, — продолжил он. — Если она говорила правду, твои бывшие приятели уже обработали ее. Она поверила им, проглотила наживку вместе с крючком, леской и поплавком. Черт знает, что еще они наболтали.
Джинни кивнула.
— Вот именно. Даже не хочу думать, что будет, если она пошла в тот дом. Ты должен вытащить ее оттуда, пусть даже силой. Объяснишься потом, когда она придет в себя. Уведи ее оттуда, и чем скорее, тем лучше.
Джо нахмурился. Где-то на краю сознания маячило воспоминание, но он никак не мог зацепить его и вытащить на свет.
«…Ничего не помню. Я хотел причинить тебе вред, Элис?..»
«…Тсс, не беспокойся…»
«…Но сделал ли я что-то?..»
— Я не хочу причинять Элис вред, — задумчиво произнес он. — Может быть, лучше вызвать полицию. Она…
Джинни возразила неожиданно резко:
— Думаешь, Элис понравится, если ты ее втянешь в это? Я же говорила: парни торгуют наркотой, у них криминальные дела. И полиция поверит, что Элис ни при чем? Сначала надо увести ее оттуда. Или сразу накатай на нее заявление.
Джо вздохнул и устало согласился.
— Ты права. Наверное, они уже спят, можно увести ее незаметно. А если она не пойдет? Я не могу просто…
Он неуверенно замолчал и глянул на Джинни, ожидая поддержки. На мгновение ее силуэт закружился перед глазами, с рыжих волос слетали искры. Затем зрение Джо затуманилось, но искры продолжали вспыхивать на сетчатке, как неоновые огни. Джо потряс головой, чтобы избавиться от наваждения, и словно издали услышал собственный голос, приглушенный, бесстрастный:
— Мне и правда нехорошо. Может быть, надо пойти к врачу. Кажется, я не в форме…
— Поверь мне, — ласково сказала Джинни, — мы должны найти Элис. Это будет легко, обещаю.
Она достала из сумочки косметичку, расстегнула молнию и показала то, что лежало внутри: шприц и четыре ампулы с бледно-желтым веществом. Посмотрела на Джо и ободряюще сжала его руку.
— Не беспокойся. Мне их дали в больнице, когда я выписывалась. Это всего-навсего транквилизатор, в небольших дозах. Один укол сделает ее сонной и покорной. Два вырубят начисто.
— Мне кажется… — начал Джо, но Джинни снова прервала его.
— Это на крайний случай. Лекарство не причинит вреда, обещаю. А если Элис встретит тебя враждебно и откажется уходить? Ведь стоит ей крикнуть, и они сбегутся всей толпой. Ты же не собираешься драться с этой бандой.
Джо помолчал и согласился.
— Ладно. Но только на крайний случай. Если ничто другое не поможет.
Джинни улыбнулась ему. Глаза ее были ясными и невинными. Она аккуратно застегнула косметичку и протянула Джо.
— Вот, возьми.
Один
Все они собрались в квартире Розмари: Рэйф, Джава, Антон, Зак, Элейн — все, кроме нее самой. Я сказал, что хочу поохотиться в одиночку, пусть меня не ждут. Они не стали спорить — привыкли к моей отчужденности. Элейн — единственная, кто мог что-то заподозрить, — не говорила ни слова с тех пор, как Розмари воскресила ее. Она сидела в углу, выплакав все слезы, и раскачивалась взад-вперед, как испуганный ребенок.
