– То есть, – медленно проговорил Хейдар, когда он закончил, – твоя девушка собирается умереть, чтобы покончить с… как ты сказал? Жнецом? А ты сидишь здесь и занимаешься какой-то фигней?
– Ага. Не хочу, знаешь ли, быть «истеричным кретином и курицей-наседкой».
– Не хочешь так не хочешь. – Хейд пожал плечами. – Да я на твоем месте точно не смог бы сидеть тут в обнимку с псиной, когда моя женщина вот-вот убьется о какой-то сомнительный артефакт. В идеале я бы ее вовсе никуда не пустил… но это ж магистр Блэр! – Он зажмурился так мечтательно, что немедля захотелось двинуть ему в нос. – Э-эх, как она нас отделывала, когда преподавала на кафедре стихийников… Вот натурально грозовой шторм. И чего я за ней сам не приударил, а? – Он заговорщицки подмигнул, и Марк понял, что над ним нагло издеваются.
– Кишка тонка, – ядовито прошипел Марк. Он не сомневался, что любая встреча с Киарой привела бы к влюбленности. А убивать своего друга за то, что тот успел раньше положить глаз на его женщину, как-то неприлично.
Но Хейд прав – сидеть тут и протирать штаны попросту невыносимо. Алкоголь в крови почти не чувствовался и расслабленности не приносил. Напротив, резко захотелось бежать, найти Киару, сказать ей, что он чувствует и как сильно не хочет ее терять.
Попросить вернуться, даже если чертоги Хладной окажутся в сотни раз лучше этого мира.
⁂
В крипту, чудом сохранившуюся и не используемую по назначению вот уже лет сто, Марк не вошел – ворвался. Внутри пахло олеандром, запахом смерти и похорон, сладковатым, дурманящим и пугающим, отчего вниз по крутой лестнице захотелось бежать, рискуя сломать себе шею. Вероятность опоздать страшила до судорог и ломоты в теле – объясниться с Киарой казалось жизненно важным. Настолько, что он, пожалуй, повернул бы время вспять, чтобы той ссоры не случилось.
Он искренне надеялся, что по пути в старые храмовые подвалы ему никто не встретится – объясняться, что он здесь делает, не хотелось ни с кем.
Ему просто нужна Киара, прямо сейчас. Красивая, живая и теплая, в чьей груди еще не торчит жуткий железный нож, отравляющий ее кровь и тело.
Перед аркой, ведущей в Зал мертвых, пришлось остановиться – путь преградили два архимага. Марк помнил их фамилии – Флорас и Кинтеро.
– Посторонним нельзя, – коротко сообщил Флорас, глянув на него недовольно.
На их настрой Марку было плевать – там, за стенами, он слышал голос Киары, о чем-то разговаривающей с Анаис.
– Я не посторонний, – огрызнулся Марк, сделав шаг вперед, но был остановлен выставившим руку архимагом. – Мне нужно к Киаре.
– Тебе нужно домой, мальчик, – ледяным тоном сообщила Линна Кинтеро, вставая плечом к плечу с архимагом Флорасом. Даже по голосу в ней можно признать фейскую породу – высокомерную и надменную. – Кругу есть чем заняться помимо возни с неуравновешенными детишками.
– Мне нужно к Киаре, – твердо повторил Марк, вскидывая руку с заплясавшими на ней молниями. Наверняка это выглядело смешно в глазах архимагов, да и что он мог против них противопоставить? Но уходить, не попытавшись, он не собирался.
Флорас с Кинтеро предсказуемо фыркнули в один голос. А затем, пусть и с явной неохотой, посторонились. Весьма мудрое решение – кто ж в здравом уме станет злить боевого мага, находясь в тесном коридорчике?
Магические светильники, во множестве развешанные по стенам, ярко освещали своды старой крипты. Когда-то вместо них были свечи и факелы – даже держатели сохранились. С ними было бы привычнее и правильнее: золотые блики вместо ровного голубоватого света не вызывали бы невольного сравнения с моргом.
Вспомнились и секционные столы. Из-за всплывшего перед глазами образа – Киары на одном из них – Марк вздрогнул и решительно шагнул вперед, туда, где его инфернальная принцесса хладнокровно крутила в пальцах железный нож.
Окликнуть ее Марк не успел – Киара резко вскинулась, заслышав шаги.
– Ради всех богов, Эйнтхартен, – тут же зашипела она, утаскивая его в уголок подальше от любопытных глаз, – ну на кой тебя сюда принесло-то?! Вот именно сейчас, не раньше и не позже!..
Ее обеспокоенный взгляд никак не вязался с брюзгливым тоном. (Можно подумать, это он задумал ритуальное самоубийство!) На усталом бледном лице читалась какая-то болезненная обреченность, и вместе с тем Киара выглядела непривычно мягко, даже ласково. Редкое зрелище – обычно она, как истинное дитя Лозы и Стали, считала проявление чувств чем-то жутко непристойным.
– Марк, иди домой, – велела она уже безо всякого выражения. – Не нужно тебе на это смотреть.
Взять ее за руку вышло само собой. Ладонь оказалась знакомо холодной, почти ледяной, отчего хотелось поднести ее к своему рту и согреть дыханием. А лучше всего – прижать к себе и не отпускать, пока они оба не окажутся в безопасности. Сомнительное желание, если вспомнить что там, за стенами крипты, вовсю веселится лич с лицом и разумом Элриссы аз-Саадат. Сказать что-либо никак не получалось – слова попросту не шли на язык, хотя, к своему стыду, он, подобно студенту перед грядущей встречей с экзаменатором, несколько раз пытался прокрутить в голове этот разговор.
«Прощание», – услужливо и едко подсказало подсознание.
Марк облизнул пересохшие губы, крепче сжал ее пальцы и вдохнул глубоко, словно собирался прыгнуть с обрыва в Изумрудное море.
– Я не хочу, чтобы ты это делала, – начал он. Киара тут же открыла рот, чтобы начать спор, но Марк остановил ее, накрыв губы пальцем. – Пожалуйста, дай мне сказать. – Она кивнула. – Одна мысль о том, что ты умрешь, пусть и не насовсем, приводит меня в ужас. И я бы отдал многое, чтобы ты отказалась от этой затеи.
– Ты знаешь, что не откажусь. По-другому…
– Никак, я знаю. – Свободной рукой Марк коснулся ее волос, перебирая упругие пряди. – Видят боги, твоя смерть – не то, на что я хочу смотреть. Поэтому я прошу тебя, вернись ко мне, Киара. Как бы ни хотелось остаться там. Я… – Он запнулся, чувствуя, как к горлу поднимается противный ком. – Не хочу, чтобы это стало последним, что я запомню о тебе.
Она хотела что-то сказать – Марк видел это по ее сердито нахмуренным бровям. Слышал по глубокому вздоху – так обычно набирают воздуха в легкие, прежде чем разразиться гневной тирадой. А потом – всего через мгновение! – почувствовал на губах ее губы, куда более теплые, чем ладони. Ощущать прикосновения, ласку и щемящую, отчаянную нежность было слишком приятно. Настолько, что позабылось о времени, которого у них не было – война и похороны ожидания не терпят.
Марк отстранился первым, так и не выпустив Киару из своих рук. И прошептал тихо, невесомо касаясь ее щеки кончиками пальцев:
– Я не справлюсь без тебя.
На самом деле сказать хотелось совсем другое. Но Марк не смог выдавить из себя банальное и даже пошлое «люблю». Не здесь, не сейчас, не рядом с людьми, готовыми всадить в сердце его женщины железный нож.
