Разумеется, в файлы пациентов он не проник, но эти люди не могли знать, что он блефует.
– Вы стоите тут и учите меня жизни, даете указания младшему персоналу, как со мной обращаться, а меж тем многие ваши охранники и санитары – отмотали срок. Как обрадуются журналисты! Поэтому я не только требую новый компьютер, но и обещанное обследование за пределами штата. И если меня признают здоровым, то есть сплавленным и неопасным, вы порекомендуете суду меня выпустить.
Он не раз убеждался, что суд в Огайо делает все, что ни попросит Департамент психиатрии. Бюджет в четыреста сорок миллионов долларов в год делал их крупнейшим подразделением в штате. Чиновники-психиатры на самом деле были политиками, и мало кто из судей осмеливался переходить им дорогу. У них была власть, и он решил во что бы то ни стало привлечь их внимание.
Они извинились, сказав, что должны обсудить это между собой, а когда вернулись, то сияли улыбками.
– Мистер Миллиган, можно вас на минутку?
– Конечно, – ответил он и показал головой на приставленного к нему санитара: – Хотите, чтобы моя обезьяна тоже послушала, или будем соблюдать конфиденциальность, как и положено в медицине?
– Ах да, круглосуточное наблюдение отменяется.
Он понял, что они настроены вести переговоры.
– Мы под большим впечатлением от того, как вы проделали все это, самостоятельно освоив компьютер. У вас, несомненно, хорошие способности. Надо бы направить эту энергию на что-то полезное.
– И как это сделать в тюрьме? – спросил он.
– Нет-нет… Мы будем придерживаться первоначального плана. Нужно вернуться к тому, что мы делали раньше. Поговорим с Шейлой Портер. Начнем с привлечения сюда специалистов, чтобы оценить ваше состояние, а потом, возможно, в течение недели, вы съездите к психиатру в Бостон.
Они и раньше упоминали осмотр в другом штате, но ничего не делали.
– Ладно, – сказал он. – В Бостоне я еще не бывал.
Они сдержали слово.
Сначала психиатр, нанятый центром Моритца, побеседовал с ним пятого января тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года и записал в журнале следующее:
…Как психиатр могу с достаточной степенью медицинской уверенности заявить, что мистер Миллиган более не соответствует критериям опасности для себя и окружающих. По моему мнению, ему не требуется заведение строгого режима, такое как Судебно-психиатрическое отделение имени Тимоти Моритца.
Симптомы душевного расстройства, а именно депрессии и/или диссоциативного расстройства идентичности, не проявляются свыше шести месяцев, и, по моему мнению, показания к госпитализации, согласно приказу суда, отсутствуют.
Рекомендую дать мистеру Миллигану возможность жить в обществе на условиях условного освобождения.
Они также привлекли Джорджа Б. Гривза, директора Центра диссоциативного расстройства идентичности Риджвью, который осматривал его десятью годами ранее. На этот раз Гривз записал:
Уильям Стэнли Миллиган – третий по знаменитости из ныне живущих пациентов, которые страдали диссоциативным расстройством идентичности (ДРИ), после «Евы» (Крис Костнер Сайзмор) и «Сибиллы»…
В медицинских записях последних месяцев я не нашел причин для госпитализации…
Оставлять мистера Миллигана в лечебном заведении строгого режима можно при условии, что он представляет неминуемую, постоянную и неослабевающую угрозу для себя и окружающих. Ни в медицинских журналах, ни при беседе с ним я доказательств этому не обнаружил.
Эти отчеты привели к его поездке в Бостон вместе с Шейлой Портер.
3
Когда новости о скором осмотре Билли за пределами штата просочились в прессу, в прокуратуре и Управлении по условно-досрочному освобождению начался переполох. Обе конторы попытались воспрепятствовать поездке.
Прокурор связался с Управлением полиции Беллингхема, штат Вашингтон, и запросил информацию по делу об убийстве, в котором Миллиган фигурировал как главный подозреваемый.
Двадцать пятого января тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года детектив Уилл Зибелл прислал ответ: «Сообщаю последнюю информацию по делу, касающемуся исчезновения Фрэнка Бордена в сентябре тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. После тщательного расследования, которое было проведено нашим управлением и длилось шестнадцать месяцев, тело мистера Бордена так и не было найдено. Мое мнение таково, что Борден мертв и стал жертвой убийства. Главный подозреваемый – Уильям Стэнли Миллиган…»
Глава Управления по условно-досрочному освобождению Джон Шумейкер лично протестовал против поездки в Бостон в письме судье Джонсону, датированном двенадцатым февраля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года: «Мы считаем, что криминальная история Миллигана… и тот факт, что он прекрасно понимает, что вернется в тюрьму, как только перейдет под юрисдикцию Управления условно-досрочного освобождения, убедительно доказывают, что он на самом деле представляет угрозу обществу, и серьезную угрозу с точки зрения безопасности. По этим причинам Управление по условно-досрочному освобождению возражает против любых перемещений его за пределы штата Огайо и любой программы лечения, которая не предусматривает строгой изоляции. Кроме того, мы снова со всем уважением рекомендуем передачу Уильяма Миллигана нашему ведомству».
Судья Джонсон просьбу Шумейкера не удовлетворил.
Билли и Шейла Портер полетели в Бостон. С двадцать второго по двадцать седьмое февраля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года Билли проходил обследование в больнице имени Маклина в Белмонте, штат Массачусетс.
Через четыре дня индивидуальных сессий, всестороннего психологического тестирования, а также неврологического обследования и энцефалограммы доктор Джеймс А. Чу (психиатр, прошедший сертификацию в Американском совете по психиатрии и неврологии) третьего марта тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года записал в отчете: «Опираясь на результаты обследования, я не рекомендую госпитализацию мистера Миллигана как пациента, который опасен для себя или окружающих… Я полагаю, что его личности сплавлены…»
Четырнадцатого марта тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года доктор Дэвид Кол умер от сердечного приступа, и когда Шейла Портер сообщила об этом Билли, он несколько раз повторил: «Я же предупреждал…» Билли не объяснил, что это значит, однако она слышала, как он несколько раз сказал сам себе: «Все, кто пытается мне помочь, страдают».
Десять дней спустя десятый окружной апелляционный суд Огайо отклонил апелляцию Джима Куры по поводу решения судьи Джонсона о том, что Билли должен оставаться в заведении строгого режима имени Моритца еще два года. Однако Джонсон неожиданно сам изменил решение. Ознакомившись с последними отчетами психиатров, согласно которым личности Билли были признаны сплавленными, а его состояние – стабильным, Джонсон решил, что его можно выпустить из больницы и разрешить жить с сестрой Кэти, если он найдет работу. А до тех пор он должен находиться в блоке открытого режима в ЦСПБ.
