Белка перестала писать. «Очень странное письмо, — призадумалась она и закрыла глаза. — И как мне его посылать? И как письмо будет само себя читать? Сложенным? Или оно сначала развернется? А ответ? Может письмо написать ответ?»
В голове у нее трещало все сильнее. Как будто кто-то таскал туда-сюда тяжелые ящики.
Ветер стал сильнее, и вдруг письмо взлетело в воздух, немножко покружилось и взорвалось.
Взрыв был не очень громким, но белка чуть не упала вместе со стулом.
Повсюду летали сотни бумажных обрывков и падали белке на плечи, на спину, на стол и на пол. Они были везде и были такими маленькими, что на каждом из них с трудом умещалась даже одна буква.
Белка кивнула и подумала: «Это из-за меня».
«Может, оно рассердилось? — заподозрила белка. — Или взорвалось от радости, что кто-то ему наконец-то написал?»
Она встала и стала ходить туда-сюда по комнате, осторожно перешагивая через бумажки.
— Привет, письмо! — произнесла она тихонько. Бумажные обрывки зашелестели и передвинулись.
Белке даже показалось, что они все вместе ответили ей: «Привет, белка!»
— Так не бывает, — сказала она сама себе. — Есть такие вещи, которых не бывает.
В этом она была точно уверена.
Дорогая белка! У тебя на дне рождения наверняка будет большой торт.
Можно мне один-единственный раз съесть его целиком?
Желательно, чтобы это был медовый торт.
Все остальные могут смотреть.
Я съем его так красиво и жадно, как они еще ни разу не видели.
Всем можно будет кричать и аплодировать, это я обещаю.
После этого праздник может продолжаться как обычно (поздравления, открывание подарков, танцы, прощания, слова о том, как было весело, и вопросы, кого будет следующий день рождения).
Это просто пожелание, белка.
Медведь
Дорогой медведь!
Хорошо. Но тогда я приготовлю два торта.
Белка
Дорогая белка!
Спасибо за твое письмо. Но если я начну есть, а все будут кричать и аплодировать, не обидишься ли ты, что я заодно съем и второй торт?
Все будут подпрыгивать от восхищения мной, я в этом уверен. А еще они начнут квакать, свистеть и шипеть…
Это будет незабываемый день рождения. А если ты приготовишь три торта, то совсем наверняка незабываемый. Я в этом совершенно уверен, белка. Три больших торта. А если это будут медовые торты, то четыре.
Медведь
«Письма? Я? Я никогда не получаю писем… никогда…» — думал крот.
Он грустно копал в темноте подземный ход.
«Прислали бы просто привет, — мечтал он. — Или приглашение на какой-нибудь праздник под пустыней. Или подо льдом. Никогда…»
От злости он стукнулся об землю.
Но в ответ была тишина.
«Есть только один зверь, который хотел бы мне написать, — рассудил крот. — И это я сам».
Вот так, в темноте, глубоко под землей он начал одно за другим писать себе письма.
Дорогой крот!
Сердечный привет!
Крот
Или:
Дорогой крот!
Я скучаю по тебе.
Крот
Написав письмо, он прятал его где-нибудь в земле, а потом случайно, спустя какое-то время, натыкался на него и принимался читать. Иногда на глазах у него даже выступали слезы.
«Спасибо, крот», — мысленно отвечал он тогда. Или: «Я тоже по тебе скучаю, крот». Или: «Ты можешь зайти в любое время, крот. В любое время».
Иногда он устраивал праздник с отправителями всех своих писем. Тогда он носился туда-сюда в темноте по своим коридорам и залам.
И танцевал.
«Но счастлив ли я по-настоящему?..» — размышлял он, танцуя сам с собой.
В конце одного из таких праздников он сел в уголке и написал письмо, в котором было сказано:
Тебе пора отправляться в путешествие, крот.
Потом кивнул и отправился в путешествие. Наверх. В таинственный воздух. Он вдохнул поглубже, увидев, как сквозь землю пробивается свет, и медленно полез дальше.
В тот вечер он нанес неожиданный визит белке. Они пили черный чай, и крот рассказывал о своих глубоких подземных праздниках. Это были большие темные праздники без единого лучика света. Белка качала головой от удивления. А крот мешал ложечкой в чашке и мечтал, чтобы время наконец-то остановилось.
Однажды утром черепаха проснулась и, к своему ужасу, обнаружила, что она торопится.
— Ух ты! — крикнула она и, прежде чем успела что-то сделать, поняла, что она уже в дороге. Со страшной скоростью она ползла вперед и к полудню была уже очень далеко.
Она причитала, всхлипывала и время от времени сильно ругала себя, но это нисколько не помогало. Она торопилась. В конце концов она написала письмо улитке:
Уважаемая улитка!
К моему великому огорчению, я тороплюсь.
Скажите, что мне делать. Быстрее!
Черепаха
Уже наступал вечер, когда перед ее носом закружилось медленное аккуратное письмо:
Дражайшая черепаха!
Какая ужасная трагедия.
Спешка беспощадна.
Боритесь с ней и победите ее. А потом скомкайте ее в ничтожный комочек!
Затем закопайте его в землю.
Прежде всего сохраняйте спокойствие. Ведь если Вы и я потеряем спокойствие, то что тогда?
Улитка
Черепаха как можно спокойнее стала комкать свою спешку. Только поздним вечером ей наконец удалось это сделать.
Потом она закопала этот ничтожный, но все еще очень беспокойный комочек в землю.
«Так и есть, — убедилась черепаха. — Теперь я больше не тороплюсь».
