— И что там написано? — с любопытством спросил ежик.
— Тс-с-с, — сказал сверчок. — Тише! Это же тайна!
В конце концов он повернулся к ежику спиной и сообщил:
— Готово.
— Что там написано? — спросил ежик.
— Здесь написано: «Ежик, сегодня же испеки для сверчка торт».
— Там правда так написано? — удивился ежик.
— Правда. Странно, да?
— Но кто это написал?
— Написал… написал… — промямлил сверчок. — Нельзя такое спрашивать про тайные письма. Ну ладно. Здесь написано: «Никто».
— Никто? — переспросил ежик.
— Да, — кивнул сверчок. — Этим отличаются все секретные письма. Их пишет Никто.
— А кто он такой?
— Ну… это же тайна. В этом-то все и дело.
— Ух ты, — сказал ежик.
— Я бы сделал то, что написано, — заметил сверчок.
— А можно мне тоже его прочитать? — попросил ежик. Но в этот момент письмо опять разлетелось мелкими клочками во все стороны.
— Ой, — вздохнул сверчок. — Как обидно. Ну что же. Хорошо хоть я его прочитал.
Ежик почесал себя между колючками.
— Если ты сейчас будешь печь, то я вернусь попозже, — сказал сверчок и ускакал.
«Делать нечего, — подумал ежик. — Значит, это будет тайный торт».
Но совсем скоро, когда ежик только-только начал печь торт, с неба прямо перед ним упало письмо. Ежик прочитал:
Дорогой ежик!
Вот это — настоящее тайное письмо.
Не верь сверчку.
Никому не верь.
Никто
Ежик кивнул и притих. «Я об этом догадывался», — заключил он. Но все-таки испек тайный торт. «А то сверчок почувствует неладное», — решил ежик, аккуратно свернул письмо и спрятал его между иголками.
Когда спустя некоторое время сверчок вернулся, беззаботно стрекоча и сложив на спине крылышки, они вместе съели торт в атмосфере страшной тайны. Торт был восхитительный, и они оба промолчали о том, что знали и о чем догадывались.
Дорогой лебедь! Я так хотел бы написать тебе письмо.
Такое же изящное, как ты сам.
С таким же прекрасным обликом и безупречными крыльями.
Чтобы оно неспешно расправило их на утренней заре и величественно парило бы над водой.
Дописав, лебедь отложил ручку и перечитал письмо. Последнее предложение показалось ему немного необычным. Но ему так хотелось величественно парить, пусть хотя бы на бумаге.
Он не знал, что написать дальше, и задумался, кто бы мог прислать ему такое письмо. Антилопа, богомол или морской конек? В конце концов он остановился на саблезубом тигре и подписался внизу письма элегантными буквами:
Саблезубый тигр
А потом изо всех сил взмахнул крыльями и подбросил письмо в воздух.
Письмо изящно закружилось в утреннем свете, медленно взмахивая бумажными страницами, и исчезло вдали. Лебедь посмотрел ему вслед и закрыл глаза.
Через некоторое время письмо снова появилось на горизонте. «Как величественно оно парит, — восхитился лебедь. — Действительно величественно…» Ему даже пришлось следить за собой, чтобы вдруг не упасть или не завязать от восторга шею узлом, который потом бы никогда не развязался.
Письмо опустилось к его ногам. Лебедь осторожно поднял его. «Это мне», — тихо подумал он. Потом прочел его, задрожал от счастья и спрятал под крылом, чтобы завтра послать его еще раз, а потом и на следующий день, опять и опять.
Он поплыл к берегу. Его веки были изящно прикрыты, а крылья переливались в свете медленно поднимающегося солнца.
«Вот что, — решил слон, — если я здесь, внизу, напишу себе записку,
которую смогу прочитать, когда буду наверху, то со мной ничего не случится».
Он довольно потер передние ноги и написал большими буквами:
«НЕ ПАДАЙ, СЛОН!»
Затем положил записку под каштаном и полез наверх.
Но когда он добрался до половины дерева и его совсем не было видно за листьями, под каштаном как раз проходил сверчок. И прочитал записку.
«Ах, — обрадовался он. — Ну наконец-то!» Он давно уже искал слово «НЕ». У него уже были слова «Нигде», «Никто», «Никогда» и «Ничего». А «НЕ» еще не было.
Он довольно пошевелил усиками, оглянулся по сторонам, никого не увидел и оторвал слово «НЕ» от записки.
Его самым заветным желанием было повесить это слово на дверь, перед табличкой со своим именем. Получилось бы «НЕ СВЕРЧОК». Он бы сидел дома, стрекотал во всю глотку и поглядывал через щелку на проходящих мимо зверей.
— Не сверчок? — говорили бы они. — Не сверчок? А кто же тогда стрекочет?
А потом они стучали бы в дверь и кричали:
— Кто там стрекочет?
Он бы не отвечал и не открывал им дверь, а продолжал бы стрекотать еще громче. А звери были бы озадачены. Сверчок любил озадаченность. Морщины на лбу, сомнения и озадаченность.
Довольный, он полетел домой, зажав под крылышком слово «НЕ».
Когда слон, кряхтя и запыхавшись, преодолев долгий путь, добрался до верхушки каштана и чуть не упал, он вспомнил о своей записке. «Ах да, — подумал он. — Вот и хорошо…» Он посмотрел вниз и прочитал.
— Что? — удивленно крикнул он.
Потом перечитал записку еще три раза.
— Но ведь было нельзя…??? — воскликнул он. И пошатнулся.
«Значит, можно», — смирился он и с жутким шумом полетел вниз с верхушки каштана.
Чуть позже его нашла белка, а рядом с ним записку. Очень осторожно она выпрямила ему погнутый хобот. Слон открыл глаза и простонал:
— Теперь я совсем ничего не понимаю, белка.
— Да, — сказала белка и села на траву рядом с ним.
Муравей и белка гуляли в самой дальней и темной части леса.
Небо было серым, и они оба шли, погрузившись в свои мысли.
Вдруг белка упала в неглубокую яму со старыми листьями. Она отгребла листья в сторону и, к своему удивлению, увидела на дне ямы письмо.
— Письмо! — крикнула она.
