Абелард усмехнулся и подошел ближе:
— Всегда у вас так. Помнишь, душа моя, о чем я тебе говорил? Женщины — загадки. Неразрешимые и непредсказуемые. Как цунами. Сейчас все хорошо, а отвернешься и с головой накроет. Что еще, ведьма? Какие козыри ты прячешь в своем рукаве?
— Никаких козырей, дракон. Вам не помешает чуточку веры в людей.
— О, у меня есть для этого основания? — он приподнял бровь и Эстефания замолчала. Ее дом разрушили, но для большинства драконов это самозащита…
— В чем дело, Эстефания? — я положила ладонь на плечо Абеларда и дракон, который хотел снова возразить, замолчал.
— Для этого необходимо снять с вас всю защиту. Все артефакты.
— Исключено, — Абелард вклинился между мной и ведьмой, в буквальном смысле защищая меня грудью.
— Абелард, это вопрос доверия!
— Именно из-за таких вещей я не люблю женщин, — мужчина повернулся ко мне и обнял ладонями за плечи. — Точнее, никогда с ними не сближаюсь. Доверие — вещь невероятно хрупкая и острая. Ломается с поразительной частотой, а ранит сильнее любых ножей.
— Тем не менее, именно доверие вдыхает в нашу жизнь смысл. Без него все, кто нас окружает, потенциальные враги.
— Так и есть, душа моя, — улыбнулся дракон, и мне стало его невероятно жаль. Жить, не имея возможности доверять — печально.
— Вы сказали, что я дорога вам…
— Дорога? — изумился он. — Нет, цветочек. Дорог мне Ролдхар, а тебя я люблю, поэтому не позволю вот этому…
Он обернулся и окинул ведьму неприязненным взглядом. Женщина сложила руки на груди и приподняла бровь.
— Этому недоразумению тебе навредить!
— Это, как вы выражаетесь, недоразумение, пытается спасти Анотариэль жизнь. Без моей помощи через три года она умрет. Вместе с… мужем.
Я задумалась, вспоминая особенности проклятия. Вполне возможно. Учитывая, что каждый год проклятье отбирает у Адриана пять лет…
Вместо ответа я медленно стянула с пальца кольцо Ролдхара и под тяжелым взглядом Абеларда аккуратно положила на журнальный столик. Туда же легла подвеска, что дала Дайнара и изумрудное сердце дракона.
— Я готова.
— Анотариэль…
— Абелард. Тот, кто любит, считается с выбором любимого человека. Это мой выбор.
Хищно сузились зрачки дракона, зверь забесновался, проклюнулись изумрудные чешуйки на гладких щеках мужчины. Эстефания бесстрашно подошла к нему ближе и коснулась напряженной спины. Хищно дернулись ноздри дракона, сверкнули изумрудные радужки.
— Я не причиню ей вреда, обещаю, — негромко заверила ведьма. — Вы же чувствуете, что я говорю правду. А, если нет…
В ее ладони сверкнуло острое лезвие ножа. Абеларду хватило мгновения, чтобы сжать ее запястье и отобрать оружие.
— Если нет, — повторила женщина, — убейте меня здесь и сейчас.
Дракон усмехнулся и поднес кончик лезвия к нежному горлышку Эстефании.
— Абелард!
Мое сердце лихорадочно металось в груди. Прикрыв ладонями рот, я понимала, что ничего не могу сделать. Это не мой бой за человека внутри Абеларда. Это сражение аэлиты Гленды, которая имеет шансы стать хранительницей изумрудного дракона.
— Если причинишь ей вред, — прорычал мужчина.
— Не причиню, милорд.
Несколько мгновений в напряженной тишине они смотрели друг на друга. Наконец, дракон отступил, а я смогла выдохнуть.
— Распорядись с умом оказанным тебе доверием, аэлита.
Он опустил нож и отошел в сторону, позволяя ведьме приблизиться ко мне. Женщина благодарно кивнула и подошла. Эстефания справилась! И Абелард не съел ее! Хотя запросто мог… Обернуться драконом для таких как он — дело нескольких секунд. Но человек победил! Это давало надежду нам всем.
Когда ведьма работала с моей аурой, нащупывая узелки, связывающие проклятье графа со мной, я улыбалась. Ирду Д’Острафу я желала самого лучшего и разве это лучшее не пробует мне сейчас помочь?
— Не понимаю, — нахмурилась ведьма, вырывая меня из безоблачных грез. — Что-то не пускает в вашу ауру. Вы точно сняли все артефакты?
— Абсолютно. У меня больше не… — я осеклась. — Рунический круг!
— Ого. Пока он на вас, ничего не выйдет. Сильнейший нейтрализатор, он сведет на нет все мои старания.
— Вы сможете мне помочь? — смутилась я, наклонившись ближе к леди Гленде. Все же, рунический круг нанесен на нижнюю часть спины. Самой мне не изловчиться.
— Боюсь, Анотариэль, даже прикосновение к этому знаку для меня болезненно. Попытка снять его может привести к моей болезни и даже гибели.
И как-то синхронно мы обе повернулись к Абеларду.
— Что? — невинно поинтересовался он.
— Нет…
— Да, — улыбнулась Эстефания. — Если хотите, чтобы я помогла, придется это сделать.
Раздеться перед ирдом Д’Острафом? Снова?
— А вы останетесь? — произнесла севшим голосом, хотя и без того знала, даже смотреть на неприкрытый рунический круг ведьме Сотхо нежелательно. Слишком он сильный. А уж наложенный верховной ведьмой — и подавно. Подтверждая мои опасения, женщина помотала головой.
— Наносили черной хной с порошком илоса?
— С порошком хвоща и магическим закрепителем.
— Можете располагаться в моей спальне. Я принесу необходимый раствор для снятия знака. Буквально пара минут, — ведьма указала на двери, а сама вышла в гардеробную, где, вероятно, хранила ведьмовские составы.
Предстояло сообщить Абеларду, что я перед ним разденусь. Опять.
— Душа моя, у тебя такой вид, словно ты собираешься в пропасть прыгнуть.
Кивнула, хлопая огромными от страха глазами. А сердце в груди заходилось и даже ладони вспотели. Чего именно я боялась — объяснить себе не могла, но… Это требовалось сделать.
— Мне придется перед вами раздеться.
Дракон многозначительно улыбнулся и приподнял бровь:
— Начало мне нравится.
— Но обещайте вести себя прилично, иначе мне придется попросить о помощи кого-то другого!
Улыбка немедленно сменилась хищным оскалом.
— Под кем-то другим ты имеешь в виду Ролдхара?
— Под кем-то другим я имею в виду кого-то другого, Абелард, — мягко произнесла и подошла к дракону ближе. — Пожалуйста. Понадобится смыть с моей спины рунический круг. Эстефания не может этого сделать, а сама я не изловчусь.
— Давай-ка проясним, — Абелард поджал губы, внимательно наблюдая за моей реакцией. Щеки огнем опалило. Наверняка покраснела! — Ты ведь сейчас не моей реакции боишься, а своей?
Какой несносный дракон! А уж какую напраслину наводит!
