— Две недели назад на наше место силы напали колдуны и драконы, — леди Гленда указала на диванчик. Я заняла место рядом с Абелардом, а женщина устроилась в кресле.
— Каратели? Почему мне об этом неизвестно?
— Потому что в вас сомневаются, ирд Д’Остраф. Из-за вашего происхождения.
— Откуда такая осведомленность? — мужчина подался вперед, облокотившись о колени.
— Когда случилось нападение, я волею судьбы находилась в другом месте. Только это меня спасло.
— Как удобно!
— Не думаю, что смерть матушки можно назвать удобной, милорд.
Я осадила дракона, который хотел что-то добавить, и ответила за него:
— Прошу простить несдержанность Абеларда, леди Гленда.
— Просто Эстефания. Я понимаю настороженность ирда Д’Острафа и не виню. Узнав, что на место силы напали, я поспешила к сестрам, но…
У женщины задрожали губы. Она сжала холодными длинными пальцами подол платья и опустила взгляд. Продолжить смогла далеко не сразу. Абелард скучающе откинулся на спинку кресла, я же терпеливо ждала.
— Прошу, не томите. У меня исчерпан лимит носовых платков!
— Абелард! — пристыдила дракона, который в ответ лишь закатил глаза. — Ведьмы острее других чувствуют боль. Даже Сотхо. Тем более Сотхо!
— Спасибо, госпожа Айнари.
— Просто Анотариэль.
— Самое время взяться за ручки и обняться, — язвительно заметил дракон. Очевидно, ведьма ему разонравилась.
— Я опоздала, — дрогнувшим голосом продолжила Эстефания. — Верховную ведьму убили. Она даже не защищалась. И сестры… Никто не защищался. Это было нашим посланием владыке драконов и Циббериусу. Если бы сестры только знали, какую глупость совершили! Весть о жестокой расправе умолчали. Ни одной газетной заметки, ни одной сплетни, ни одного объявления! Ничего. Словно и не существовало моих сестер. Нашей верховной матери. Они погибли зря!
Эстефания не выдержала и расплакалась. Она закрыла лицо ладонями, давая волю слезам. Горю невозможно помочь. Его нельзя утешить. Никакие слова мира не способны на это. Горе нужно пропустить через сердце, пережить и выстрадать. Лишь тогда оно отступит. Медленно. Шаг за шагом, стирая воспоминания о себе, оставляя страхи и опасения, что все это может случиться вновь.
— Вы слышали об этом, Абелард? — мужчина задумчиво покачал головой. — А владыка?
— Уверен, что нет. Ролдхар бы рассказал. Не понимаю, зачем было скрывать уничтожение ковена Сотхо, когда с ведьмами ведется открытая война. Должно быть, операцию проводили с ведома Фаргсона, под прикрытием иллюзии. Иначе слухи просочились бы. Вы, Сотхо, подвержены иллюзиям?
Ведьма помотала головой и всхлипнула.
— Они не защищались! — глаза щипало от подступающих слез. Я старалась не думать о жестокой расправе. — Если бы об этом узнали, случился бы скандал! Нас считают исчадиями Нижнего мира! Тьмой, абсолютным злом! Беззубое зло, которое даже своих обидчиков не тронуло, пошатнуло бы у населения уверенность в том, что с нами следует бороться. Подданные императора начали бы открывать глаза! Кому мы причинили вред?
Абелард приподнял бровь, явно намекая на недавний разговор.
— После услышанного сейчас я не верю, что в рассказанной вами истории все так просто и однозначно.
— Но веришь, что аэлита полностью с тобой откровенна?
— Вы же чувствуете ложь. Разве она солгала?
Ноздри дракона дрогнули, а зрачки втянулись в острую линию, являя зверя. Ответа не требовалось. Ирд Д’Остраф понимал, что ведьма говорит правду. Неприятную правду, которая не вписывалась в общую картину.
— Я стояла неподалеку, — вновь заговорила Эстефания. — Смотрела, как рыжее пламя пожирает место, которое каждая из нас считала своим домом. Колыбель нашей силы. Большинство Сотхо, что оставались в живых, жили там. Нападение случилось рано на рассвете, пока все спали. Спастись удалось лишь мне. Нескольких сестер колдуны изнасиловали и увели с собой. Проклятье на вас наложила одна из них, но уверяю, ее заставили.
Я стерла слезы и кивнула. Абелард же моих чувств не разделял. Он сидел, скрестив руки на груди, и смотрел на Эстефанию как на сказочницу. Впрочем, не перебивал, что уже о многом говорило.
— После того, как колдуны и драконы поступили с нашими сестрами, даю вам голову на отсечение, ни одна по доброй воле не согласилась бы сотрудничать!
— Не боитесь лишиться головы? — усмехнулся Абелард. — Месть — отличный мотив.
— Если бы они сбежали и решили отомстить, начали бы с милорда Ваншайна и ирда Ламбелиуса, но никак не с вас.
— Ирд Ламбелиус руководил операцией?
Женщина кивнула.
— Мне удалось подслушать отрывки разговора между милордом Ваншайном и ирдом Ламбелиусом. Я далеко стояла и слышала плохо — не могла рисковать, но они обсуждали вас. Точнее, свои опасения по поводу вашей преданности делу. Несколько раз упоминали о каком-то магистре.
Абелард напрягся и резко подался вперед, не перебивая ведьму.
— И еще о, — женщина осеклась, перевела взгляд на меня, словно ища поддержки. Я кивнула, поощряя рассказать обо всем. — Книге Теней. Точнее, определенной ее части.
Ведьма, судя по голосу, на что-то намекала, но ни я, ни Абелард ее не понимали.
— Какой части? — не выдержал дракон. Эстефания стушевалась, поднялась и подошла к буфету. Дрожащей рукой налила воды. — Не испытывайте мое терпение! Ваше положение, аэлита Гленда, и без того шаткое.
— Правда? — неожиданно усмехнулась она. — Я потеряла матушку. Единственную родственницу. Самого близкого человека. В тот же день я потеряла сестер. Второй дом. У меня не осталось ничего!
Так и не тронутый стакан с громким стуком опустился на лакированную столешницу.
— Думаете, угрозы что-то решат? Полагаете, я боюсь смерти? Мне больше терять нечего.
— Но есть что-то, что заставило вас проникнуть в стан врага. Что-то даже большее, чем месть! Сейчас даже не сомневаюсь, что наша встреча оказалась не случайной.
— Это так, — уже спокойнее согласилась Эстефания и, выпив воды, продолжила. — Я обязательно отомщу за сестер. И лично отправлю в Нижний мир Циббериуса, Ваншайна, а затем ирда Ламбелиуса! Даже ценой собственной головы. Но сперва — нужно уберечь книгу Теней. Точнее, то, что в ней скрыто. То, за чем охотятся колдуны.
— И за чем они охотятся? — проникновенно спросил дракон, подаваясь вперед. Невольно последовала его движению.
Ведьма внимательно посмотрела на меня, затем на Абеларда и негромко произнесла:
— Артефакт всевластия.
Дракон замер, затем его лицо озарилось улыбкой, а через миг комнату наполнил громкий и звонкий хохот. Ведьма поджала губы и подошла ближе:
