— Драконы, — согласилась ведьма.
А мне казалось, что он привязан к телу и не мог его покинуть. Ошиблась. Он ведь действительно пытался вселиться в другого дракона и того мальчика.
— Мы с сестрами побеседовали с горожанами. На площади в момент нападения было три дракона: аметистовый, изумрудный и тот маленький мальчик, еще не получивший зверя. Самая лакомая и доступная жертва. Святая душа младенца.
— Я действительно не дала талдоху вселиться в него. Стояла поодаль, шептала негромко, рядом со мной никого не было…
— А второй дракон? Как ты спасла его?
— Подарила васильки. Перед нападением.
Госпожа Венера кивнула. Вообще, от талдоха васильки, конечно, не спасут — слишком сильный дух. Это как защищаться от дикого зверя книгой… Пару раз укусит книгу, а потом — тебя. Василек выставляет слабый магический барьер, который падает при первой же попытке его преодолеть. Однако и этого оказалось достаточно, ведь сущность паниковала.
— Выходит, талдох предпочел вернуться в тело изумрудного дракона, откуда ты его перетащила в себя. Дракон обязан тебе жизнью. Ты правильно поступила, цветочек. Неосмотрительно, но тебя вела сила рода. Такова суть ведьм Борхес — мы помогаем другим, даже рискуя собой. Мы те, кто мы есть, и бороться со своим предназначением бессмысленно. Жизнь дана на добрые дела, поэтому лучше прожить меньше, да лучше.
Когда госпожа Венера о чем-то глубоко задумывалась, она всегда проговаривала прописные истины. Сила ведьмы — в ее слове, поэтому мы привыкли в первую очередь контролировать то, что говорим, ведь неосторожно оброненная эмоциональная фраза может привести к чьей-то смерти.
— Как вообще получилось, что талдох в дракона попал. Это же… Это невозможно!
— Василек, на то, что кажется невозможным, необходимо много сил и невероятная находчивость!
Если кто-то настолько силен и поразительно находчив, чтобы преодолеть защиту драконов от сущностей нижнего мира, то мне откровенно боязно за Гардию!
— И что нам теперь делать?
— Ждать, цветочек. Только ждать. И смотреть по обстоятельствам. Реши ты сейчас бежать — непременно привлечешь внимание колдунов. Скоро тебя захотят допросить драконы. Говори мало и по делу, старайся не обманывать.
— Я вас поняла, — отставила уже пустую кружку. — Вам удалось допросить талдоха? Кто призвал его?
— Удивительное дело, василек. Вне тела дух не прожил и пяти минут, даже не пытаясь вселиться в нас. Единственное, что нам удалось выяснить — призвали его для убийства ведьм.
— Ничего не понимаю! Почему он тогда пытался вселиться в драконов, ведь почувствовал меня сразу?
— Правильный вопрос. Правильный, но, увы, безответный пока.
— Госпожа Венера, — я задумалась, формулируя мысли. Талдох — существо второго уровня, следовательно, призвать его могли только ведьмы Борхес первого или второго круга. Лишь мы можем вытащить душу из-за грани. Сотхо на это не способны, а другие ковены давно уничтожены. — Неужели… Неужели это сделал кто-то из сестер?
— Не знаю. Мне страшно о таком думать, но я уже оповестила первый круг. Завтра мы выясним, кто мог призвать талдоха, и почему нам не удалось…
Скрипнула дверь прежде, чем появился незваный гость. Мы резко замолчали.
А ведь музыка ветра, что висела на входе, даже не среагировала. Такое в одном случае бывает — когда входит слишком сильная магическая сущность. Таких всего три: эльфы, драконы, духи первого уровня — эссары. Эсаил очень далеко и эльфов в Гардии можно по пальцам пересчитать, духи не проникнут в лавку госпожи Венеры, только в чьем-то теле если, а вот драконы… Все эти мысли промелькнули в моей голове за каких-то четверть секунды и все спасибо скрипнувшей двери, позволившей вовремя прервать компрометирующий разговор.
— Замечательно! — воскликнул дракон и у меня сердце замерло. Исконная магия! Только не он! Ну почему? — Безмерно счастлив, что застал вас именно здесь и вызвал такую гамму эмоций.
— Госпожа Венера дала мне успокоительный отвар. Я переволновалась от увиденного.
— Мне нужно побеседовать с вами. Наедине, — и взгляд такой, что в душной комнате вмиг похолодало.
Я поежилась, а госпожа Венера кивнула, обращаясь ко мне:
— Цветочек, ты лучше правду говори. Не таи ничего. А вы, милорд, поберегите нервы бедной девочки. Ей волноваться нельзя.
Я понятливо и с благодарностью кивнула, провожая верховную ведьму тревожным взглядом. Госпожа Венера всегда знает больше, чем остальные. Многие драконы чувствуют ложь, настолько остро, что их не проведет самый искуснейший лицедей. Впрочем, осознав смысл последнего предложения, залилась густой краской.
— Не беременна, — констатировал ирд Д’Остраф с порога, а затем по-хозяйски взял орешниковый стул, развернул его спинкой вперед и оседлал, как послушного коня.
— Нет, милорд, — опустила взгляд на подол платья, разглядывая не то алые лепестки вышитых маков, не то исколотые пальцы. Ведь не просто маки. В них вшиты защитные узоры от магии колдунов.
— И от меня не понесла?
Щеки обожгло с новой силой. Почувствовала себя каменкой, на которую кипятка плеснули. Дракон ехидно усмехнулся и положил подбородок на спинку стула, чтобы заглянуть в мои глаза. Но сложно заглянуть в глаза, которые в пол смотрят. Хороший такой пол, добротный. Мастер гном господин Пенован стелил, а доски у плотника Ермолая брал. Все знают, что у Ермолая самая лучшая в Астории древесина, его лесопилке друиды покровительствуют! Люди — они лучше простую работу выполняют, а гномы — искусную.
— Почему же ты молчишь, Урсула? — и с такой издевкой имя мое произнес, которым я три года назад представилась, что сразу ясно стало — знает настоящее. Все знает.
— Вы пугаете меня, милорд.
— Перестань называть меня милордом.
— Хорошо, милорд, — подняла взгляд, но тут же опустила обратно. — Хорошо.
— А тогда ты не была такой робкой. Помнится, мы даже на «ты» перешли. Сразу после того, как ты рычать начала и за шею меня укусила.
— Я была пьяна! — возмутилась шепотом, словно совершила что-то срамное и теперь стыдилась этого.
Хотя, почему же словно… Именно так все и было. И срам, и стыд. Но кто же виноват, что исконная магия так распорядилась? Ведьмы Борхес проходят инициацию с драконами либо не проходят вовсе. Я вот прошла. До сих пор гадаю, как мне это удалось…
— И совершенно ничего не помню!
— Правда? — хищно сузились изумрудные глаза. Так, что сразу поняла — видит мою ложь.
— Хорошо, помню. Но всей душой мечтаю забыть. Это была ошибка, ирд Д’Остраф. Страшная и досадная ошибка.
— Но при этом приятная, не так ли?
Ну, какой воспитанный мужчина станет спрашивать женщину о подобном? У меня не было ухажеров. Настоящих, чтобы любовь, бабочки в животе, в голове солнечный ветер, а в груди ласковое тепло. Не было. И сравнивать мне произошедшее не с чем, потому что я не падшая женщина. Кроме лорда дракона мужчин в моей постели не было. Но, справедливости ради, необходимо заметить, что мне с Абелардом несказанно повезло. Сестры рассказывали о жестокости и ненасытности своих драконов, о крови и разрывах, которые потом долго заживали. Этого я не познала. Отчасти потому, что много выпила и мало помнила, отчасти потому, что ирд — из высшей аристократии, такой глумиться над женщиной не станет, ну и третий аргумент — ровно в полночь из его постели я исчезла…
