Надеюсь, этого не случится. Не хочу, чтобы они с Абелардом из-за меня ругались…
— Не скажешь, значит?
Помотала головой. Дракон хмыкнул. Затем раздался звон хрусталя, плеск, шаги…
Когда открыла глаза, владыка сидел в кресле возле камина, пил что-то янтарно-рыжее и смотрел на меня как на… В общем, я бы ни одной женщине не пожелала, чтобы мужчина так на нее смотрел!
— Возможно, у меня сложилось неверное мнение о тебе. Ты не можешь назвать имя, потому что имен слишком много? И ты их даже не запомнила?
Подняла возмущенный взгляд. Это совсем несправедливо! Нельзя же так поступать с человеком! Спазм скрутил горло от обиды, а слезы буквально душили, выбив из груди воздух. Мне хотелось накинуться на мужчину с кулаками, хотелось кричать и ругаться, хотелось до хрипоты доказывать свою чистоту, но что от этого изменится? Он все равно не поверит… Ограничилась лишь парой коротких фраз и каждая давалась с болью:
— Один мужчина. Один раз. И я очень жалею о том вечере.
— Он взял тебя силой?
— Нет, — произнесла тихо, понимая, что у меня нет ни единого шанса, чтобы соврать.
Мужчина усмехнулся и сделал несколько крупных глотков, борясь с беснующимся внутри зверем.
— Позвольте мне уйти, милорд? Не хочу больше злоупотреблять гостеприимством вашей матушки. Да и вас тревожить мне…
— Снимай платье и ложись.
— Что?
Мужчина поднял брови и перевел выразительный взгляд на кровать. Я тоже посмотрела на кровать, отказываясь верить собственному дурному предположению.
— Ему ты вопросов не задавала, не правда ли? — еще один глоток, еще один жесткий взгляд.
— Милорд, — голос дрогнул. — Пожалуйста…
— Пожалуйста, что?
— Отпустите меня…
Он подумал, а затем отчеканил:
— Нет.
И в этот миг я пожалела, что проклятие не сработало. Я так об этом пожалела, что невыносимо стало. Мне хотелось сорвать с себя кулон, швырнуть в бесстыжего дракона и броситься прочь. Да только что от этого изменится? Он поймает меня и тогда будет хуже. Намного хуже.
— Что вы хотите, милорд?
— Я уже озвучил свои желания. Хочу, чтобы ты разделась и легла на кровать. Иначе я и это платье разорву. Хватит, Анотариэль. Ты станешь моей и только моей.
Неужели я ошибалась в милорде? Где тот добрый и нежный человек, в чьих объятиях мне было так хорошо сегодня? Чем он отличается от графа Братстона?
Я вздрогнула, когда в двери постучали, и не смогла сдержать улыбку, когда они бесцеремонно распахнулись, являя Абеларда. Владыка медленно перевел взгляд на ирда Д’Острафа, чье лицо окаменело при взгляде на мою шею. В комнате похолодало. Так сильно, что воздух из моего носа превращался в белый дымок, а кожа покрылась мурашками.
— Сволочь, — прорычал изумрудный дракон, стискивая кулаки.
— Если ты о камне, она сама его надела. А, если… — владыка сделал еще один глоток и замолчал. — Я его не контролировал.
— Я вижу. Анотариэль идет со мной!
Тут же бросилась к изумрудному дракону и спряталась за его спиной. Не знаю, насколько безопасно ему доверять, во всяком случае, он не просил меня раздеться и лечь на кровать. Он не смотрел на меня с таким презрением. Он всегда был добр и проявлял дружелюбие. А то, что между нами было — исключительно моя инициатива. Моя. Меня ни к чему не принуждали и дали даже больше, чем я заслужила.
— Я так не думаю.
— Привязка состоялась? — холодно поинтересовался Абелард, словно зная ответ на вопрос, сути которого я не поняла. — Тогда Анотариэль идет со мной. А ты… Кончай уже пить, что ли. И вытряси чешую из мозгов.
— Тебя мать прислала? Спасителя в сияющих доспехах. Ты знал, что она с детства ставила тебя мне в пример? Тебя. Мне. Собственному сыну.
Язык владыки заплетался и это довольно странно, учитывая, что драконы не пьянеют. Или я слишком мало знаю о драконах, или он выпил непомерно много.
— Жалкое зрелище, Ролдхар. Если все так, как рассказала ирда Нойрман… — мужчина улыбнулся, глядя на меня. — Больше шансов встретить призрачного дракона верхом на единороге, чем такую, как Анотариэль. Твой зверь это понял. В отличие от тебя. Мы уходим.
С этими словами Абелард толкнул меня к выходу и стремительно закрыл двери, которые тут же содрогнулись от мощного огненного рыка.
— Остынет, успокоится, — отмахнулся дракон, встретившись с моим встревоженным взглядом, но в следующий миг двери снова дрогнули. — Чуть позднее, но все же. Идем.
— А вам… вам ничего за это не будет?
Я семенила за спасителем, но все же переживала за Ролдхара. Справится ли он? Обернулась, с тревогой глядя на каменную дверь. Нет. Туда я больше не вернусь. Ни за что!
— Владыка не навредит себе?
— Душа моя, — усмехнулся изумрудный дракон, схватив меня за запястье и потянув в узкий коридор, дышащий сквозняком. — За кого тебе точно волноваться не стоит, так это за владыку. Лучше о себе подумай. Кричать умеешь?
— Умею, — ответила не сразу. Слишком уж странным показался вопрос.
— Не похоже. В гнезде порядка сотни боевых драконов, десятка два — дракониц, которые, знаешь ли, весьма опасны в боевой ипостаси. На крик они бы среагировали мгновенно. У драконов насилие в отношении женщины неприемлемо. Даже для владыки.
— Но меня не… то есть… он не применял ко мне насилие.
— Да что ты? — резко остановился дракон и коснулся моих губ пальцами. Прикосновение оказалось неприятно болезненным. — По доброй воле было? По взаимному согласию?
— Я не понимаю, о чем вы…
В тусклом свете факелов я видела лишь очертания драконьего лица и таинственно сверкающие золотистыми изумрудами глаза. Но и этого хватило, чтобы понять — ирд Д’Остраф злится. А его зверь и вовсе жаждет крови. Но не моей… И звериная ярость не на меня направлена, а на владыку.
— Ты вообще помнишь последние события? — его осенила неожиданная догадка. А я ответ наверняка знала. Не помню и не могу помнить, потому что мне зелье забвения дали.
— Календула и настурция… Нет, милорд, не помню.
— Зелье забвения, — со злостью выдохнул мужчина. — Умно. Предусмотрительно. К лучшему даже. Идем, лепесточек. Полетаем с большим, но совсем не страшным драконом.
Мне улыбнулись, щелкнули по носу, а затем мы действительно полетели. Я подробно рассмотрела дракона, бережно сжимающего меня огромной чешуйчатой лапой. Ящер завораживал и восхищал. Холодные бездушные звезды в отражении его сияющих изумрудных чешуек словно обретали душу, казались живыми золотистыми огоньками, наполненными силой. Вниз смотрела без страха, крепко сжимая двумя руками толстые звериные пальцы. Мы пролетали черные пятна лесов, обнимающих пригород столицы, мелкую россыпь бедных деревянных домишек, где, в основном, ютятся тролли и гоблины, я видела Званку — спокойную и миролюбивую сейчас, хотя она и вышла из берегов, затопив несколько дворов в пригороде. Паутина светло-сизых дорожек, освещенных желтым светом фонарей, превратила Асторию в удивительную картину восхитительно талантливого художника. Мерцал купол магической академии, серебрилась защитная пленка императорского дворца, но мы к нему не полетели. Ирд снижался там, где совсем недавно упал.
