— Василек, да будь же благоразумна! Двери открой и бежим! — потребовал эльф.
— Куда?
— К госпоже Венере, конечно. Она на тебя заклинание накинет, чтоб найти не могли, а дальше думать, как с графом твоим развязаться. Да выходи же, разговор есть!
Откуда эльф все знает?
Ведомая интуицией, что никогда не обманывает ведьм Борхес, я оставила на диванчике камзол, положила кулон в коробочку и шагнула в свинцовые объятия дождя, оказавшегося неожиданно теплым. Ткань сарафана немедленно промокла, волосы потяжелели и облепили лицо и плечи, а эльф звал за собой и вел в сторону реки, бежавшей прямо за домом ирда Фаргсона. Тканевые туфельки намокли, под ногами чавкала грязь. Ливень размыл дорожки, и даже мощеные тротуары превратились в яростные ручьи. Незнакомец остановился недалеко от берега Званки. Представить не могла, что она может так бесноваться, словно раненый зверь. Вода бурлила, шипела, кидалась на берег, подскакивала вверх, во вспышках молний казалась почти зеленой. Устрашающее зрелище.
— Первое, — обхватив меня за плечи, произнес эльф. Голос его звучал неожиданно громко и тепло. — Только давай без паники и обмороков — я твой фамильяр. Да-да, ты ждала котика, птичку, собачку, ящерку, жабу на худой конец. Но вот у тебя я. Прошу, обойдемся без лишних слов и демонстрации, ты просто поверишь, что я — призрачный дракон.
— Вы… кто?
Смотрела на эльфа и искренне надеялась, что меня слух обманывает. Хотя, это бы многое объяснило. На интуитивном уровне я уже заранее верю этому мужчине! Но ведь фамильяры никогда не бывают ни людьми, ни эльфами! И… Дракон? Да еще призрачный? Это вообще как?
— Подробности потом, — торопился мужчина. — Я выяснил на счет этого сердца влюбленного дракона. Берем дракона, в себя влюбляем, срываем с его груди камушек и бежим к графу Братстону! Ну, так мне информатор сказал. Хотя, честно признаться, не особо я верю этому старому гному. Откуда ему, гному-то, знать о драконах? Да пьяный он еще был…
— Подождите. Вы знаете, как воспользоваться камнем?
— Ты знаешь о камне? — удивился фамильяр. — Оказия, однако.
— Мне его милорд Ролдхар подарил. В карете остался.
— В карете? — встрепенулся эльф и посмотрел с воодушевлением. — Так-так-так, милочка. Я видел, как ящер владыки на тебя смотрит. Как на добычу. Влюблен зверь. Как есть влюблен. План такой. Бежишь в карету, хватаешь камушек, и мы смываемся!
— Как? — я ничего не понимала.
— Быстро, вот как! Давай, давай. Шевелись. Снимем проклятье и в бега пустимся. Он же искать тебя будет потом.
Милорд! Он увидит, что меня в карете нет, и подумает, что я снова от него сбежала. А ведь я обещала… Я же обещала, что не оставлю его!
— Анотариэль!!! — от грозного рыка даже земля содрогнулась.
— Ой. Злится-то как. Но ты не переживай, тебя не тронет. Сокровище неприкосновенно, — успокоил эльф, накрыв мои плечи ладонями. Но мне почему-то спокойнее не становилось. Дождь хлестал по лицу, сердце рвалось из груди… — Меняем план. Камушек берешь, только на шее не вздумай своей застегнуть, в кармашек прячешь, дракона успокаиваешь, потом спроваживаешь, и уже после этого бежим к госпоже Венере. Слушай сюда, Василек! Не надевай камушек на шею и ни в коем случае в гнездо с владыкой не езди! Поняла?
Кивнула, наблюдая сквозь пелену, размывающую пространство, как приближается черная фигура в ореоле аметистовой ярости. Остро захотелось воспользоваться советом эльфа, то есть, фамильяра, и со всех ног броситься, не разбирая дороги. Неважно куда, лишь бы подальше. Испуганно шагнула назад, затем сделала еще шаг и еще. А потом что-то чавкнуло под ногой и все закрутилось в яростном вихре.
Даже не поняла, как получилось, что я оказалась в реке. Вот стояла на берегу, поскользнулась, черная тень метнулась ко мне с нечеловеческой скоростью, но не успела. На какую-то долю секунды. И я, прокатившись на ягодицах по грязи, скатилась с обрыва и с головой ушла в бурлящий и клокочущий поток. Когда яростно рванула наверх и глотнула воздух, краем глаза заметила закрывшую небо черную тень, а затем земля и правда содрогнулась, а округа озарилась золотисто-рыжим пламенем, осушившим дождь над рекой. Я барахталась, то уходя на дно и ударяясь о камни, то вновь всплывая на поверхность, как поплавок. Когда ледяная вода сдавила очередными тисками, платье за что-то зацепилось под водой и, сколько бы я ни взбивала ногами беснующуюся стихию, сколько бы ни дергала ткань — все без толку. А хуже всего — я даже призвать силу круга не могла! Для этого слово требуется, но нельзя говорить под водой!
Мне захотелось визжать от страха, когда что-то холодное и скользкое обвило ногу, затем меня резко потянуло вниз и, когда сознание начало меркнуть, тело приобрело невообразимую легкость, и я словно взлетела. Мне чудился полет высоко-высоко над Асторией, острые холодные звезды, фиолетовое сияние и золотые шелковые ленты. Ласковые руки, горячий шепот… Много чего чудилось…
Поместье ирд Ульвейн
Аласана нервно теребила поясок шелкового халата, под которым ничего не было, понимая, что Ролдхар не придет. Как она сразу не догадалась, что владыка насмехался над ней тогда? Прямо в присутствии белобрысой выскочки?
Женщина мерила широкими шагами свою спальню, цокая железными каблучками по мрамору. Такое не прощают. Она пятьдесят лет вилась вокруг ард Нойрмана не для того, чтобы отдать его какой-то человечке в ситцевых тряпках и со смазливой мордашкой! Следовало срочно придумать план. Отец дал ей год для решения вопроса со свадьбой, если она не справится… Драконица не хотела об этом думать. Должна! Она обязана справиться!
Сегодня кроме нее и слуг в поместье никого не было, потому, когда послышались томные переливы входного звонка, она опрометью бросилась вниз по широкой лестнице, отчаянно надеясь, что аметистовый дракон все же передумал, что он пришел к ней. Но на пороге ее ждал неожиданный гость.
— Полагаю, ты оголила свои миленькие ножки не для меня? — Ахот икнул и, ударив по заднице служанку, открывшую дверь, поставил пустую бутылку на резной деревянный столик, чуть не свалив с него вазу. — Прошу прощения!
— Что ты здесь делаешь, Ахот? — она скрестила руки на груди, уже жалея о слишком откровенном наряде. Сапфировая малолетка — не тот, перед кем Аласана желала сверкать своими прелестями.
— Нам надо поговорить, — он вмиг сделался серьезным.
— А мы сейчас чем занимаемся?
— Наедине.
Она замешкалась, но потом решила, что ирд Фаргсон не стал бы заявляться в ее дом без причины. Они не друзья, хотя обращаются друг к другу по имени. Отец Ахота часто бывает в их доме, в том числе с сыном. И у драконов все проще. Обращение по имени означает лишь признание равенства по положению.
Женщина едва заметно кивнула:
— Ритаса, принеси нашему гостю чай. А ты, Ахот, подожди в гостиной, я вернусь через пару минут.
— Мне все нравится! — подмигнул дракон, но меньше всего Аласана сейчас хотела нелепых приставаний от того, кто ей совершенно безразличен.
