— Ох, цветочек, что же ты натворила? — причитала она, спешно доставая из серванта лавандовые свечи. — Располагайте ее на руническом поле, скорее, девочки! Быстрей, догорает уже!
Сестры перенесли меня в потайную комнату без окон, испещренную самыми важными и сильными рунами ковена. Прежде мне не доводилось здесь бывать, поскольку руническое поле доступно лишь сестрам первого круга. Две из них сейчас делали все, чтобы спасти меня. Я чувствовала, как иссякают силы моего круга, и талдох подбирается к моей душе, желая утащить ее в нижний мир. После этого он сможет занять мое тело и существовать в нем сколь угодно долго.
Сверкнули лунным светом руны жизни и защиты, сестры нараспев читали заклинание изгнания, госпожа Венера расставляла лавандовые свечи, которые одновременно вспыхнули, наполняя помещение сильным бесогонным запахом. Мне очень хотелось понаблюдать за процессом изгнания талдоха из носителя, но некстати этим самым носителем оказалась я сама. Превозмогая боль, я пыталась помочь, исторгнуть из себя чужеродную темную материю, вытряхнуть, но она, словно липкое тесто, цеплялась за меня, не желая изгоняться. Но все изменилось, как только руническое поле наполнилось глубоким хрипловатым голосом верховной ведьмы:
— Orhes, Taldokch! Borhes de sha, omenus ti opri…
Меня обрызгали васильковой водой. Крик едва не разорвал легкие — тело вспыхнуло, словно обожженное живым пламенем. Перед глазами стелилась тьма, и я слышала не то сильный уверенный голос госпожи Венеры, звавший за собой, выступающий маяком для потерявшегося в ночи корабля моей души, не то яростный шепот талдоха:
— У тебя светлая душа, Анотариэль! Я тебя запомнила, мы еще встретимся! Я приду за тобой, моя вкусная девочка! Приду и поглощу твою душу…
Тело напряглось так сильно, что я слышала скрип натянутых мышц и сухожилий, а в следующий миг — небывалая легкость и темнота.
Родовое гнездо ард Нойрманов, Астория
— Ты уверен, что тебе не нужна помощь Цибуса? — аметистовый дракон, еще секунду назад сверкающий драгоценной фиолетовой чешуей, мгновенно обернулся в воздухе и сошел на длинную каменную площадку уже человеком.
— Циббериуса, ты хотел сказать? Чтобы этот колдун мне под хвост заглянул? — усмехнулся Абелард, оборачиваясь следом. — Или чешую позаимствовал, якобы для анализов? Чешуя повелителя изумрудных драконов стоит куда дороже жалких ста золотых! Я ему это долго пытался объяснить, но он почему-то не слушал. Только мычал в ответ…
— Сложно говорить, когда висишь вниз головой с завязанным ртом, — хрипло ответил дракон, широкими шагами направляясь к каменным дверям, ведущим в замок. Его заметно покачивало.
— В прошлый раз его спасло исключительно вмешательство императора. В этот, боюсь, ничего не спасет.
Мужчина остановился и внимательно посмотрел на владыку драконов.
— Ролдхар.
— Идем, — рыкнул тот, не поворачиваясь к другу.
— Что происходит?
Аметистовый дракон резко вскинул голову и посмотрел на Абеларда безумными драконьими глазами, полными ярости и жажды убивать. Плохо контролируемой и требующей немедленного удовлетворения.
— Тебе срочно нужна хранительница.
— С матерью моей спелся? — хищно сверкнули фиолетовые радужки, а по смуглой коже пробежали аметистовые искры, оборачиваясь чешуей.
— Весьма сомнительная честь. Но, если кто-то узнает, что ты не в состоянии полностью сменить ипостась после оборота, тебя сместят. Подумай об этом. Скоро турнир.
Абелард закрыл открытые аметистовым драконом двери и подвел друга к высокому бордюру. Мужчины остановились, глядя вперед с высоты главной башни родового гнезда ард Нойрманов. Отсюда открывался удивительный вид на Асторию. Легко различался императорский замок, блестевший в лучах полуденного солнца золотыми листами крыш, мерцал защитный купол главной магической академии Гардии, даже сеть дорог, усыпанных повозками и точками людей, сквозь растекающиеся клочья тумана просматривалась отчетливо. А еще — бескрайние зеленые просторы там, далеко-далеко впереди, уходящие за горизонт: изумрудные леса. Родина Абеларда. Его территория.
Тряхнув белокурой головой, мужчина хищно вдохнул свежий воздух и растянул на губах довольную улыбку.
— Как тебе это удается? — совладав с трансформацией и полностью вернув себе контроль над человеческой ипостасью, поинтересовался владыка.
— Хранительница, Ролдхар. Каждому дракону нужна хранительница. Не я это придумал, не я установил.
Владыка скривил губы. Он понимал, что нужна, но не мог вычеркнуть из памяти Раруш. Эльфийка была предана ему до глубины души. Его души. Своей души. Кажется, она у них одна на двоих была и сейчас Ролдхар лишь бесплотный дух. Бесконечная доброта Раруш, мудрость и спокойствие, умение найти нужные слова в любой ситуации — вот что делало ее особенной. Пожалуй, он даже любил ее, а теперь жалел, что так и не успел поделиться своими чувствами. Впрочем, Раруш наверняка о них знала. Такой хранительницы больше нет, и никогда не будет. А другая ему не нужна. Другую он просто уничтожит, не в силах совладать с исконной драконьей яростью. Испепелит дотла и даже не сможет вспомнить об этом.
— Расскажи мне, что произошло на рыночной площади? — решительно пресекая неудобную для себя тему, потребовал аметистовый дракон.
— Отличный вопрос! Император послал за мной, поскольку второй убитый дракон оказался моим подданным. Я прибыл на место, осмотрел тело, пообедал, а дальше все как в тумане. Мое тело словно мне не принадлежало.
— В тебе сидела какая-то тварь. Придется рассказать об этом Циббериусу. Мы не властны над сущностями — это удел колдунов и чародеев.
Вообще, Абелард хотел поправить владыку, напомнив, что сущностями распоряжаются ведьмы, но предусмотрительно не стал поднимать больную тему, опасаясь ярости владыки. Да владыка и сам это знал, но предпочел использовать иные термины.
— Меня другое интересует — как эта тварь в меня вообще проникла? У обеих жертв ни единой травмы. Первый скончался в собственной постели, второй — во время обеда. Тихо-мирно почили, без единого намека на причину смерти. От Аргониуса вообще не ожидал. Хоть бы подсказку какую оставил, сволочь циничная!
— Он и оставил, — Ролдхар приподнял брови и выразительно посмотрел на друга.
— Слишком радикально, друг мой.
— Возможно, он был лучшего о тебе мнения, чем ты сам.
— Это невозможно, — Абелард рассмеялся громко и звонко, а потом добавил. — Если он полагал, что я пересилю эту тварь, то ошибался. Я доходил, Ролдхар.
— Но не дошел.
— Не дошел, — согласился дракон, вновь переводя взгляд на город и выискивая среди сотен черепичных крыш одну-единственную. Ту, под которой сейчас находилась женщина, что спасла его от смерти. Женщина, которую он искал три года и так неожиданно нашел.
Ролдхар проследил за взглядом своего друга. У драконов, в отличие от людей, безупречное зрение, даже в человеческой ипостаси. Рыночная площадь спешно восстанавливалась. Рабочие уже выравнивали мостовую, торговцы чинили свои прилавки и пытались реанимировать товар.
