— Теперь я понимаю, что желание держать в страхе близких вам людей продиктовано собственным страхом их потерять. А других вы пугаете, чтобы вели себя пристойно.
— Весьма любопытное наблюдение. На данном этапе им и ограничимся.
Он смотрел на меня сверху вниз и едва заметно улыбался. Лишь уголками красивых губ, от которых я не могла оторвать глаз. Мне было бесконечно хорошо и спокойно в его объятиях, хотя это так неправильно стоять посреди дворцового сада и прижиматься всем телом к чужому жениху! Ведь начнутся пересуды! Ненужные сплетни! И, если мне они совершенно никак не повредят, то по владыке, как лицу публичному, непременно ударят. Вот только сил разорвать натянувшуюся между нами нить не было. Ни сил, ни желания.
Я затаила дыхание, когда Ролдхар приподнял мою голову за подбородок и потянулся навстречу…
— Милорд, срочное донесение!
Распахнула глаза и испуганно уставилась на владыку.
— Испепелю! — прорычал дракон, касаясь моих дрожащих губ горячим дыханием.
И только хотела ответить, что ведьмы в пламени не горят, как пришла в себя и спрятала лицо на груди Ролдхара. Бесстыдница! Какая же я бесстыдница! Поддалась очарованию и состраданию! Если свое распутное поведение с ирдом Д’Острафом я могу объяснить необходимостью пройти инициацию, то сейчас у меня объяснения не находилось!
— Простите, милорд, но не получится. Вы же сами защиту на мне установили. Ирд Фаргсон велели передать срочно и лично в руки. Безотлагательно!
Не отступив ни на шаг, дракон раскрыл ладонь, в которую тут же легло письмо. Хрустнула печать, зашелестела бумага, наступила тишина. Я снова попыталась отойти и на этот раз мне позволили.
— Придется написать ответ.
— Ничего, я подожду. Вот прямо здесь, — и села на каменный бортик фонтана, демонстрируя покорность, хотя сердце стучало в ушах и так быстро, как никогда до этого. Да и щеки горели от смущения. Я ощущала себя огоньком: красным, пылающим, ярким. Стыдно было невообразимо, но куда себя деть, я не представляла. А на дракона смотреть и вовсе не могла. Приложила к щекам ладони, пытаясь остудить пыл и наслаждаясь влажной прохладой фонтана.
— Ни в коем случае. Сидеть на холодном камне небезопасно для женского здоровья, — не отрываясь от чтения, заявил дракон.
И то верно. Мама, а вслед за ней госпожа Венера не уставали повторять, что угробить себя недолго, для этого лишь беспечность требуется, а вот исцелить недуги — это целое дело. Поднялась и пересела на прогретую солнцем скамейку возле куста пионов. Стиснула ладонями подол, расправила его, снова скомкала — унять волнение не получалось. Переключилась на цветы. Красивые, крепкие, а пахнут-то как!
— Это займет не более пяти минут. Мы начнем с того, на чем нас бесцеремонно прервали, наплевав на всякий страх, — дракон едва заметно улыбнулся, вложил в мою ладонь аметист, покрытый золотыми узорами, и оставил одну.
Как жаль, что люди не могут просто взять и провалиться сквозь землю. А закрыть лицо руками мне исключительно воспитание не позволяло. У меня не было объяснения собственному поведению. Хотя, возможно, я всего лишь остро почувствовала боль дракона и хотела ее унять, потому не отстранилась и не возмутилась… Решив удовлетвориться этим объяснением, я наслаждалась покоем дворцового сада и поглаживала пальчиком золотые линии на камне. Не заметила, как владыка взял его с артефакта. А камень ирда Д’Острафа я снова потеряла! Нехорошо-то как! Нужно будет перед ним извиниться.
Но, признаться, об изумрудном драконе я сейчас меньше всего думала. Меня страшило возвращение аметистового! Положила камушек в потайной кармашек платья и поднялась. От сидения на месте сердце еще больше заходилось. Что Ролдхар имел в виду, говоря, что мы начнем с того, на чем нас прервали? Пресветлый василек, не хочет же он меня поцеловать? Зачем? За что! Из-за обиды на невесту? Но это же неправильно! Мстить — это совсем не по-мужски. Нужно будет объяснить это милорду. Или лучше уйти? Сказать страже, чтоб передали, что у меня возникли срочные дела и сбежать. К госпоже Венере, например. Или… Или… Не знаю, к пекарю господину Лорису, отнесу пирожки покупателям! Оська наверняка с ног сбился, поспешая по всем заказам! Астория огромна, одному не успеть.
И только я уже решила, что сбегу, даже достойную причину придумала и в сторону выхода пару шагов сделала, как меня застали с поличным.
— Почему мне кажется, явись я минутой позже, вас бы уже не было?
Молчу. Не поворачиваюсь. А сердце оглушает, грудь огнем горит. Страшно! Но чего именно я боялась в этот миг?
— Снова пытаетесь от меня бежать? — раздалось над самым ухом. Он подошел плавно, бесшумно, даже не потревожив воздух.
— У меня… — слова застряли на полпути. — Я вас боюсь.
— Анотариэль, — мягко развернув меня за плечи, владыка пояснил, хотя в груди его клубилось раздражение. Тщательно скрываемое и великолепно контролируемое. Никто бы его не почувствовал. Никто, кроме ведьмы. — Бояться нужно не меня, а наказания. Но при этом я никогда не буду с вами жесток. И никогда не сделаю больно.
— Не понимаю. Наказание — это желание причинить кому-то боль. Люди от отчаяния наказывают, применяют физическую силу, когда не знают, как добром добиться желаемого.
— Вам больно сейчас? — прошептал он, а сам руку на мою талию положил и медленно притягивал меня к себе, не спуская при этом с меня очень странного темного взгляда.
— Н-нет, — прошептала вмиг осипшим голосом.
Я вся дрожала, мечтала броситься со всех ног, не разбирая дороги, лишь бы убежать от дракона. Лишь бы он больше никогда меня не трогал, чтобы я не чувствовала себя распутной и неправильной, чтобы меня не мучила совесть от осознания того, что прикосновения Ролдхара приятны и так желанны!
— Знаете, что я сделаю с вами, если снова от меня сбежите? — забыла как дышать и замерла. Не то от слов, сказанных с хрипотцой, не то от нежного прикосновения к своей щеке. — Я вас поцелую.
Щеки вспыхнули в одно мгновение, а колени перестали держать. Исключительно объятия дракона не позволили мне упасть на землю. Ард Нойрман, довольный произведенным эффектом, усмехнулся. А вот я напротив разозлилась! Зачем играть на человеческих чувствах? Ведь он прекрасно видит, как действует на меня! Если не видит, то должен понимать! Драконы очень хорошо не только ложь чувствуют, но и другие человеческие эмоции!
— Еще будете сбегать?
— Нет, — заявила решительно.
— Как видите, наказание может быть разным. Совершенно безболезненным и даже… приятным.
Почувствовав, что объятия ослабли, я немедленно отошла от дракона и обхватила себя руками. Подошла ближе к фонтану, чтобы впитать кожей прохладу, освежиться, вдохнуть полной грудью. Мне отчаянно не хватало воздуха. Ну почему он такой? Зачем ему обязательно необходимо наказывать людей, пусть и таким… странным способом! Лучше бы розгами высек! Куда хуже чувствовать себя грязной, нежели перетерпеть физическую боль.
