— Пришлось отказаться от нее, когда я стал владыкой.
— А давайте на сегодня вы не будете владыкой? Хотя бы на пару часов?
Моя озорная улыбка не осталась без ответа. Нет, милорд не улыбнулся, но его взгляд говорил о многом, а отсутствие злости или даже раздражения — об остальном. Кажется, мы двигаемся в верном направлении. Медленно, но любое фундаментальное строение начиналось с первого камня.
— Хорошо. Но только после того, как вы доедите десерт.
— А вы?
— А я не любитель сладкого.
— Просто вы не пробовали пирог с персиками пекаря господина Лориса! Но попробуете! Сегодня обязательно попробуете! — заверила я, соскребая ложечкой взбитые сливки и допивая чай.
Вот только одно «но». Мне очень понадобится моя кошелка. Не та, которую принесли и положили возле кушетки, а та, которую я в карете милорда забыла. Дракон, как ни странно, и словом о моем исчезновении не обмолвился, но что-то подсказывало, что этот разговор еще предстоит. Я не стала поднимать эту тему, хотя, наверное, следовало. Позже. Чуточку позже.
Я приняла протянутую ладонь. Мне нравилось касаться арда Нойрмана, от этого на губах расцветала улыбка, а по телу прокатывалась радостная дрожь. Рядом с ним было уютно и надежно. Мы вышли в коридор и медленно побрели куда-то вперед, должно быть, к выходу. Придворные восхищенно смотрели на моего спутника и с откровенным презрением на меня. Некоторые даже смешков не скрывали.
— Не обращайте внимания, — попросила я, когда пальцы дракона очередной раз с силой впились в мою ладонь. — Людям свойственно смеяться над тем, чего они не понимают.
Вместо ответа дракон стиснул зубы.
— При дворе не принято носить такие наряды, а другие я не могу себе позволить. Да и не хочу, если честно, — почему-то решила оправдаться.
— Отчего же?
Когда раздался очередной смешок от проходившей мимо пары, дракон не выдержал.
— Стоять! — рыкнул он и обернулся вслед перепугавшимся мужчине и женщине.
На них дорогие наряды. Настолько дорогие, что мне, пожалуй, за всю жизнь работы у господина пекаря даже на ткани такие не заработать. На леди алмазная в золоте парюра, с крупными камнями, на голове шляпка с редкими перьями. Мужчина ничуть не уступал ей в роскоши наряда и тоже украсил себя — толстым перстнем, массивной цепочкой и даже браслетом.
— Вас что-то рассмешило, господа? — говорил ард Нойрман негромко, презрительно разглядывая разодетых придворных.
Сейчас как никогда бросался в глаза контраст между самим владыкой драконов и титулованными особами. Первый одет дорого, но без лишней роскоши, никаких украшений, только несколько скромных аметистов вплетены в мелкие косы, лежащие на спине. К дракону невольно проникаешься уважением: гордо выпрямленная спина, открытый взгляд, уверенная походка, размеренные движения, четкая, и всегда по делу речь — вот его главные украшения. А разряженные в цветастые ткани люди, увешенные сверкающими побрякушками, сейчас сжались жалобными котятами и на фоне владыки выглядели нелепо. Словно попугаи рядом с орлом. Хищным, грациозным, сильным.
Кожа вновь покрылась мурашками.
— Милорд, — прошептала одними губами, зная, что он услышит. Я уже имела возможность убедиться в остроте драконового слуха, в том числе на собственном опыте. Но он не внял моей невысказанной просьбе.
— Я жду ответа! — рык. Низкий, устрашающий, а зрачки в узкую полоску вытянулись. Сверкнули аметистовые радужки, а в опустевшем вмиг коридоре стало невыносимо холодно. Где-то тревожно забилась открытая форточка, зашелестели тяжелые шторы.
— Н-нет, ми-милорд, — рассеянно произнесла женщина, чей спутник вовсе не отрывал взгляда от узорчатого ковра.
— Смеешь врать дракону?
Мужчина насилу оторвал-таки взгляд, и его лицо перекосило, когда этот взгляд на мне остановился:
— Простите, милорд, нашу несдержанность, но наряд госпожи…
— Наряд госпожи что?
И так это сказано, что мужчина снова глаза опустил и продолжать решительно отказался.
— Прошу вас, идемте. Не стоит, ард Нойрман. Они — жертвы стереотипов. Их пожалеть нужно, а не наказывать.
Если до этого несчастная пара стояла бледной и напуганной, то теперь они откровенно дрожали. Если в лицо владыку драконов могли и не знать, то по имени знали точно.
— Про-простите, в-владыка!
Я не знала, куда себя деть. Неприятно, что все это из-за меня! Подумаешь, кто-то усмехнулся. Но владыка стоял, закинув руки за спину, и презрительно смотрел на скрючившихся придворных, которые многажды успели пожалеть о выбранном маршруте для прогулок.
— Каждый имеет право в меру воспитания реагировать на то, что не согласуется с их восприятием действительности, — я попробовала убедить дракона логикой, раз уж мои просьбы не помогали.
— Каждый? — вдруг уточнил он, посмотрев на меня с любопытством.
— Да, милорд. Каждый.
— И я сегодня не владыка драконов, ведь верно?
И так он неожиданно весело это сказал, что не удержалась от улыбки и кивнула.
— Хорошо, идемте, аэлита.
Бледная трясущаяся пара синхронно икнула. Мало того, что оскорбили владыку, так еще и его аэлиту. Когда мы пошли прочь, я спиной ощущала перепуганные взгляды. Почувствовала и поток силы, направленный владыкой, а уж визг не услышал бы только глухой. Обернулась и в изумлении подняла брови. Невоспитанные господа стояли посреди коридора голые! На них остались лишь драгоценности.
Я перевела ошеломленный и вместе с тем смущенный зрелищем взгляд на дракона, который даже не повернулся в их сторону.
— Вы же сказали, что каждый имеет право в меру воспитания реагировать на то, что не согласуется с их восприятием действительности.
— Но ваше воспитание, милорд…
— Никто и никогда не посмеет смеяться над моей женщиной, — голос его прозвучал неожиданно жестко и зло. — Никто. Никогда. Как бы она ни выглядела, что бы она ни делала — она всегда совершенна. Единственный, кто может себе позволить выказать ей свое недовольство — это я. Так воспитаны драконы. Мы защищаем свое даже ценой собственной жизни. И это действительность, которую вам следует принять, госпожа Айнари.
Под броней чешуи бьется сердце…
Милорд продолжил путь, а моя ладонь по-прежнему лежала в его ладони, но прийти в себя я не смогла. Осознать сказанное — тоже. Это настолько ошеломило, куда больше случившегося, что слова сами сорвались с уст:
— Но… я не ваша женщина, милорд.
— Вы моя аэлита. Главное слово — моя. Вопрос закрыт.
Все знают, что драконы собственники. Они ревностно охраняют свои сокровища и, должно быть, люди тоже относятся к таковым. Точнее, не люди, а друзья, любимые, аэлиты и хранители. Недаром же после того, как милорд потерял хранителя, он долгое время не решался завести другого. Мне вдруг стало невыносимо жаль его. Такая тоска, что…
