Хрустальный звон утонул в мягкой тишине и разорвал нить, натянувшуюся между драконом и ведьмой. В следующий миг остатки ужина полетели на пол, а тишина наполнилась сбивчивым дыханием, томными стонами и глухим рычанием.
Темница, дом графа Братстона, Астория
На холодном каменном полу, когда мимо клетки, поскрипывая костями, прогуливается нежить, спится плохо. Откровенно говоря, я вся измучилась, силясь найти удобную позу. В итоге лишь отлежала бока и простудилась. Керот тоже подкашливал. Азалия перебралась к нему — между камерами защиты никакой не было — и, свернувшись калачиком, грела грудь малыша. Хоть бы сена бросили или тряпок старых.
Встрепенулась, услышав быстрые шаги. Нежить так не ходит — это люди. В коридоре мелькнул свет от факела, а затем в кладовку ввалился пьяный ирд Ламбелиус. Села, прижавшись к стене, и обняла колени руками.
Дракон прикрепил факел на стену и, сально улыбнувшись, загремел ключами на связке. Проснулся Керот, тревожно повела ушами Азалия.
— Что вы делаете?
— Тсс, — прошипел мужчина, тщетно силясь найти нужный ключ. — Мы сейчас с тобой немного позабавимся. От тебя не убудет, красоточка!
— Не трогайте ее! — возмутился малыш.
— А ты молчи, щенок! Ведьминских отпрысков драконий огонь за милую душу кушает!
— Все хорошо, Керот, — попыталась успокоить малыша и поднялась. Стоя проще защищаться.
Фамильяр госпожи Венеры, протиснувшись между прутьями, встала передо мной, готовая, если необходимо, впиться когтями и клыками в драконью глотку. Да только у нее нет ни единого шанса против сапфирового ящера. Тем более пьяного. Алкоголь лишает разума и повышает агрессию. А дракон и агрессия…
Плохо дело. Очень и очень плохо все.
Одно радует, непослушные толстые пальцы ирда Ламбелиуса никак не могли найти нужный ключ.
— Лицо портить не велели, но ведь под юбку-то никто заглядывать не станет! — усмехнулся он и подмигнул. — А на турнире мы с тобой сядем в первом ряду. И ты будешь улыбаться Ролдхару так широко, как только способен улыбаться твой рот.
Наконец, совладав с ключами, дракон открыл замок и, швырнув его в сторону, вошел в камеру. Скрежет метала по камню оглушил. Единственная хлипкая преграда пала.
— Хочешь знать, где в это время будет моя рука, кисонька?
Азалия зашипела, я сжала кулаки и выставила перед собой, готовая, если необходимо, драться до потери памяти. Да не умела я драться. Наверняка и кулаки-то сжала неправильно.
Ирд Ламбелиус, сделав испуганное лицо, выставил перед собой ладони:
— Ой, какие мы грозные!
— Я ничего для вас не сделаю, понятно? И на турнир не пойду! Достаточно того, что вы заставили меня написать то злополучное письмо.
— Пойдешь, куда денешься. Ты сделаешь все, о чем я попрошу, иначе твоей блохастой — конец. И этому мелкому отпрыску — тоже. Вы, ведьмы, бракованный товар. В отличие от колдунов, у вас есть такая мерзкая черта, как сострадание…
Говорил дракон плохо. Его язык заплетался, а сам он пошатывался. Я не была уверена, что он вообще способен сейчас на насилие, но все равно опасалась этого.
— Вам вечно кого-нибудь жаль! Детей, кошек… пф, — мужчина закатил глаза и, пошатнувшись, едва не свалился на меня. — На этом так легко играть! — меня обдало запахом сигарет и дорогого алкоголя. Я постаралась отпихнуть от себя дракона, но не получилось. Азалия впилась зубами в его ногу, но мужчина пнул ее, отшвырнув к стене. — Алафлая, мать его, ну, этого малого, как-то посговорчивей, — бессвязно говорил он, стискивая до боли мои бедра. Я колотила кулаками в широкую драконью грудь, царапалась и кусалась, но это лишь больше злило ирда Ламбелиуса. — Кончай, детка, задирай свои юбочки, иначе…
— Убери руки от моей жены!
От ледяного голоса, которым можно заморозить всю Асторию, мы с драконом замерли. Я — с занесенным для удара кулаком, он — с высунутым языком. Осознание происходящего приходило медленно. Сначала меня окатило ледяной волной страха, а затем горячие мурашки рассыпались от сердца до макушки и пяточек.
Ролдхар!
Он пришел за мной! Он меня нашел!
— Я не стану повторять, ирд Ламбелиус.
— Иначе что?
Дракон не успел ни повернуться, ни договорить. Мир заволокло рыже-золотым пламенем. Оно с яростным шипением кинулось в нашу сторону. Я успела лишь броситься к Азалии и прикрыть ее собой. Горячая волна хлынула на сапфирового дракона, поглотила его, впилась в начиненные магией железные прутья, ломая их, обугливая, превращая в красный дымящийся пепел. Когда огонь схлынул, среди обгоревших осколков решетки осталась лишь я и горстка пепла от сапфирового дракона.
— Значит, это правда, — Ролдхар поджал губы, даже не взглянув в мою сторону.
Не было того родного мне человека. Передо мной стоял наполовину обернувшийся дракон, с хищными щелочками зрачков, полностью покрытый аметистовой чешуей, обуреваемый таким гневом, что от одного яростного взгляда владыки камни должны подобно мягкому воску плавиться и стекать на пол.5d4aa3
Я сидела, прижимая к груди Азалию и едва не рыдала. Узнал. Владыка обо всем узнал, поэтому не побоялся применить огонь. Ведьмам он не страшен. Только ведьмам…
— Графа взяли?
Жесткие слова впивались в сознание раскаленными гвоздями. Но говорил он не мне. Оказалось, из соседней камеры уже спасли Керота и сейчас малыш, закутанный в теплое одеяло, шел с кем-то из драконов на выход. Он улыбнулся мне украдкой, я улыбнулась ему в ответ.
— Да, милорд. Его уже везут на допрос.
— Арду Нойрман доставьте в гнездо и обеспечьте всем необходимым, — сказал Ролдхар, направляясь к выходу.
— Простите? — ирд Фаргсон перевел взгляд на меня, внимательно осмотрел, задержался на моем кольце. Я подняла ладонь. Даже не заметила, в какой момент камень на подарке Ролдхара стал молочно-белым. А ведь недавно аметистовым был. — Понял. Будет сделано, владыка.
Неужели он хотя бы не посмотрит на меня?
— Ролдхар! — позвала негромко.
Дракон замер на миг. Его спина напряглась. Я чувствовала, человек в нем борется с гневом, желает обернуться, посмотреть мне в глаза, пообещать, что все будет хорошо, и мы переживем это!
А потом он ушел. Ушел, так и не обернувшись…
— Как вы, арда Нойрман?
— Почему вы зовете меня так? — я неуверенно поднялась, позволив сапфировому дракону накинуть на мои плечи теплое одеяло.
— А как вы хотите, чтобы я вас звал?
— Как и прежде. Анотариэль. Или госпожа Айнари.
— Простите, но по вашему статусу это не положено. Вы можете идти самостоятельно?
Могла. Но ирд Фаргсон все равно помог дойти до кареты, в которой… меня никто не ждал. Я ехала в каком-то странном отрешении, гладила Азалию и смотрела на звезды в черном небе. Меня сопровождал лишь Аргус. Он задавал вопросы, много вопросов. О том, как я оказалась в доме графа, что видела, кого видела, что они говорили, какие планы обнаружили.
