Оценив ситуацию, Азалия вскарабкалась на дерево и замерла там. Сверток по-прежнему был зажат у нее в зубах, но из-за густой листвы ничего не видно.
— Значит, — процедил граф, закрывая шторы. — Ты пришла меня обворовать. Малышка Анотариэль?
От ледяного голоса, вкрадчивого и опасного, я сама покрывалась льдом. От кончиков пальцев до макушки.
— Нет, ваше сиятельство, я пришла, чтобы…
— Прекрати врать! — от крика едва слышно звякнули стекла в рамах. — Эту шавку, кем бы она ни была, поймают и раздерут на части! А то, что вы посмели украсть, вернется обратно ко мне.
Мужчина медленно приблизился — я отпрянула. Он сделал еще шаг, я снова отступила, пока не уткнулась спиной в книжный шкаф.
— Не только у меня есть секреты, да, Анотариэль? — хищно улыбнулся мой мучитель. — Хочу тебе кое-что показать. Уверяю, ты оценишь!
Он небрежно открыл верхний ящик своего стола, извлек оттуда кусочек обычного мела и, попросив меня подвинуться, начертил на дверце шкафа символ. Затем начертил второй в другом конце кабинета, третий — на столешнице, четвертый — на входной двери. Когда Адриан с триумфальной улыбкой повернулся ко мне, щит растаял. Я попробовала выставить другой, но не получалось. Моя магия не работала. Но как такое возможно?
Перевела испуганный взгляд на графа, который, подобно хищнику, хищно приближался ко мне.
— Я же говорил, ты оценишь. Маленькая хитрость, разработанная совместно с колдунами и ведьмами. Я ведь ученый. Чем ты, думаешь, занимался я днем и ночью в своей лаборатории? Только поиском лекарства от проклятья? Или созданием нежити? Нет, Анотари. Я искал лекарство от таких как ты. И теперь, здесь, ты полностью в моей власти!
В подтверждение своих слов, граф больно схватил меня за подбородок и заставил поднять голову.
— Ты осознаешь это?
— Не забывайтесь, ваше сиятельство. Вред, причиненный мне…
— Отразится и на мне, да, да, — он усмехнулся и закатил глаза. — Вот только знаешь, что-то мне подсказывает, раз уж ты смогла избежать привязки к моему дому…
Он замолчал и снова открыл верхний ящик стола. Бросил туда мел и извлек кортик. Опасно блеснуло волнообразное лезвие. Я и без того от страха дрожала, а теперь и подавно. Лишь бы Адриан не понял, лишь бы не узнал… Но его слова отобрали у меня последнюю надежду:
— То тебе по силам избавиться и от нашей связи! — с этими словами граф полоснул себя по ладони. Брызнули алые капли на паркет, а я даже не вздрогнула. Только зажмурилась.
От едкого, победного смеха внутри все перевернулось.
— Как же я тебя недооценивал, мелкая ты паршивка! Смогла! Все же смогла! Это даже хорошо!
Мужчина перевязал свою руку носовым платком и вытер кортик о шторы.
— Знаешь, что это значит?
Молчала, молясь про себя, чтобы Азалии каким-то чудом удалось сбежать.
— Это значит, что ты, наконец-то, моя, — подбородка коснулся холодный кончик лезвия. — Моя. По-настоящему. И твоего крылатого защитничка здесь нет!
Ледяной шепот впился в сознание и в тот миг, когда страх достиг наивысшей точки, дрожь схлынула. Она просто была и вдруг исчезла. По телу разлилось необъяснимое тепло, прогнавшее все страхи. Возможно это мой последний день. Но я хотя бы буду знать, что умерла достойно. А что перед смертью ждет Адриана? Пустота, одиночество и разочарование. Я любила. Я была любима. Я сделала много добра и прожила жизнь не зря.
Граф свел брови и дернул носом.
— Чему ты улыбаешься, дура?
— Скажите, Адриан, стоило оно того? — моя улыбка лишь росла. — То, что вы получили за убийство Раруш и других ведьм. То, что получите за мое убийство. Это стоило вашей души?
Мужчина стиснул зубы так, что они скрежетнули. Дернулись крылья его носа, а таким взглядом и воду заморозить можно.
Медленно, в абсолютном молчании он намотал мою косу на свой кулак. Слез не было, страха тоже, хотя я знала, что ничего хорошего меня не ждет. Но самое страшное — это не муки и не пытки, не физическое наказание, самое страшное — это их ожидание. Наше воображение — ужаснейший из палачей.
И в этот момент я поняла, почему Сотхо не сопротивлялись. Поняла, почему они так просто сдались. Лишь тот, кому есть о чем сожалеть, цепляется за жизнь любыми способами, будь то самые нечестные и грязные. Но тот, кто прожил жизнь в согласии с совестью, не сожалеет. Разве что светлая грусть от того, что твой миг настал. Но я помню каждого, кому помогла. Каждая благодарность, каждая улыбка, каждое теплое «спасибо» грели сейчас мою душу.
Когда Адриан дернул меня за косу, из глаз брызнули слезы. Но лишь от физической боли, не душевной. Он нацепил на мою шею какой-то кулон и выволок меня в коридор. Вне комнаты магия тоже не работала, видимо, созданный графом артефакт блокировал ведовские силы. Мы спустились по лестнице, пересекли холл, спешно преодолели коридор, ведущий к кладовке. Именно туда, в соседнюю с Керотом камеру, меня швырнул граф. Мои руки стянули колючие веревки, а сырой камень неприятно облизал тело.
— На тот случай, если решишь провернуть свои фокусы, — Адриан указал наверх. Одна из тех рун, что он в кабинете рисовал, но немного отличается. — Впрочем, попробуй. Мне даже удовольствие доставит посмотреть, как ты будешь мучиться, когда…
— Ваше сиятельство! — в подсобку быстрыми шагами вошел Аскольд. — Нам удалось поймать нарушителя.
Я вскочила на ноги и бросилась на железные прутья, хотя они надежно отсекали меня от Адриана.
— Кто?
— Обычная кошка. Полагаю, фамильяр госпожи Айнари.
Мне подарили отрешенный взгляд. Аскольд — человек. И у него даже душа есть. Но иногда бывает так, что душа есть, а человечности нет…
— Убей, — выплюнул Адриан. — Но так, чтобы она мучилась, а крики могла слышать наша маленькая птичка.
— Нет! — я яростно затрясла двери клетки, но те лишь звенели, а шершавые прутья до крови впивались в пальцы. — Не трогайте Азалию, умоляю. Она всего лишь кошка!
— Ваше сиятельство? — терпеливо повторил Аскольд, ожидая указаний.
— Подожди. Кажется, у нашей пташки слабость к этому зверьку. На что ты готова, чтобы сохранить ей жизнь?
— Адриан, пожалуйста.
— На что, Айнари? — рыкнул он, сверкнув безумными глазами.
— Забери мою жизнь. Она все равно ничего не стоит, мою возьми! — по щеке прокатилась слеза. Я уже потеряла Нитаэля. Если по моей вине погибнет Азалия, я себе этого никогда не прощу.
— Занятно, занятно… Сверток вернули?
— Нет, ваше сиятельство. Свертка при ней не оказалось.
— Что? — озверел граф. — Вы все проверили?
— Дерево, кусты, все… Слуги прочесывают территорию, но пока безрезультатно.
— Не мог же он просто раствориться! За пределы барьера его не вынести!
